Бездомный

В тиши бестактной узких улиц,
Где падает жестокий снег,
От боли беспрестанно жмурясь,
Бредет бездомный человек.

Он весь оборван, безутешен,
Его гнобит слепой озноб.
И каждый шаг его неспешен
В очередной тугой сугроб.

Он жмется всё в свои пожитки,
Надеясь, что согреет рвань,
Оглядываясь на кибитки,
Где заседает одна дрянь.

Посматривая вслед бродяге,
Дивится всякий ротозей:
«Ах, как же не везет бедняге –
Быть без родных и без друзей!»

А между тем бродяга бедный
Лелеял мысль лишь одну,
Отягощаясь страстью медной,
К заветному плетясь окну.

К тому окошку ежедневно
Он, все бросая, приходил,
Где в легком пафосе напевном,
Немой кларнет всё слезы лил.

А в том окошке неприметном,
Сменяя книги на кларнет,
Жила в семействе многодетном
Царица его юных лет.

Он каждый день глядел в окошко,
Надеясь встретить ее взгляд.
Но видел лишь лозы лукошко
И то, как дети ее спят.

Он приходил, чтоб прикоснуться
К ее руке, к ее губам.
В надежде в счастье окунуться
И волю дать своим словам.

Он знал ее еще девчонкой,
Веселой, умной, озорной.
Влюбился в ее голос звонкий,
В ее характер заводной.

И вот уж женщиной прекрасной
Ее он видел каждый день.
В порыве неги сладострастной
Неслышную бросая тень.

Он взором всё ловил улыбку
И талии стальной изгиб…
И восхищаясь станом гибким,
Осознавал он, что погиб.

И всё рукой окоченевшей
Водил он тупо по стеклу,
Пылая страстию пестревшей,
Стремясь прогнать от дома мглу.

Но вот услышан шум порога,
И двери заскрипели вдруг:
С работы тяжкой чинно, строго
Домой пришел ее супруг.

Буран шумит хромой телегой…
Ревет метель… Ему пора…
Еще ведь место для ночлега
Найти бы надо до утра.

Но, удаляясь от оконца,
Стремясь найти сухой подвал,
Во тьме он видел лучик солнца,
Что ему сердце согревал.