Светлана и Женский век. Часть вторая. 4

4.
ИЗ ИСКРЫ ВОЗГОРЕЛОСЬ ПЛАМЯ.

Был молод государь наш лишь годами,
А ростом чуть ли тётку не догнал.
И тяготится он учителями –
Им менее и менее внимал.
Царя Светлейший всё ещё старался
Направить верной дедовой тропой.
Пока что Пётр не сопротивлялся,
Но иногда казал характер свой.
Хотел князь представление оставить:
Не токмо армия, но нужен ещё флот.

«По-своему, – в ответ, – я буду править!».

Неужто в своего отца пойдёт?
Доверился Светлейший Остерману,
Но тот всегда себе был на уме.
Его обычай – напустить туману:
Ищите кошку чёрную во тьме.
А виделся он князю доброхотом…
Но требует свободы детский нрав –
И царь ученью предпочёл охоту,
И был не прочь он и других забав.
Когда пример перед его глазами:
Любимец, собеседник до утра,
Умел зажечь всего двумя словами
И показал царю – пришла пора…
Пришла пора для власти, наслаждений.
Ученье – только способ принуждать.
И царь внимал урокам прегрешений –
Пора забавам долг свой отдавать.
Забыты им уроки и науки,
И понял он, что он один лишь прав:
«Мой лучший друг – князь Ваня Долгорукий,
Мой спутник всех поездок и забав».

Как дети быстро учатся плохому.
Хотя, что можем мы плохим назвать?
Тогда на всё глядели по-другому,
Тем более, кто мог повелевать.
Сначала был в руках он пластилином.
С годами же всё более твердел –
Почувствовал себя он властелином:
Он – император! Кто с ним спорить смел?

К племяннику спешит Елизавета
И, как всегда, конечно, не одна:
Красавицы составят роль букета –
Пусть Пётр наслаждается сполна.
Как ей легко в доверие втереться,
Легко настроить, переубедить.
Послушает ведь Пётр даму сердца,
Поможет он Светлейшего свалить.

- Но, Лиза, ты тогда себя откроешь!
Не должен Пётр зависеть от тебя.
Я знаю, сможешь! Ты всё так устроишь,
Что Лизу сам он выберет, любя!
Должны поверить в этот странный выбор,
Сочувствия должны быть все полны.
А чтобы Меншиков из этой гонки выбыл,
Заняться Остерманом мы должны!

История полна противоречий.
Кому мы с вами можем доверять?
Легла держава мальчику на плечи…
Учителя? Кто будет наставлять?
Так Остерман сдружился с подопечным,
Чьё мнение стал государь ценить.
А князь пока им доверял беспечно –
Не смог он конкурента различить.
А тут и со здоровьем неполадки –
Князь Меншиков серьёзно занемог.
Что будем мы иметь в сухом остатке?
Он пишет завещание – итог!
И государю в нём рекомендует
Во всём барону в послушанье быть.
Глаза закрыты – князь на воду дует…
Решила Лиза князя навестить:

- Зашла к тебе я по какому делу?
Немножечко, Данилыч, порадей –
Комиссию создали по разделу
Имущества от матушки моей.
Прописано то было в завещанье…
  Им сам же занимался той порой.
Надеюсь, что проявишь пониманье,
Разделишь между мною и сестрой.

- Конечно, помогу, моя принцесса!
Считай, что сей вопрос уже решён.
Скажи мне лучше, как там наш повеса?
Пока болею я, чем занят он?
Надеюсь, проявляет он упорство?
К учёбе его виден интерес?

- Я замечаю иногда потворство
Его желаньям. Набирает вес
Андрей Иваныч. Игры и забавы,
Прогулки наших царственных детей…
Конечно, контролируем их нравы.
Те дарят нас симпатией своей.
Барон царём любим и почитаем.
А тот старается за совесть, не за страх.
Авторитет его непререкаем.
Пётр Алексеевич в надёжнейших руках!

Светлейший тут задумался о чём-то:
«Могу не беспокоиться? Ну, да!
Да знаю я – не так он прост барон-то.
А Лиза мне талдычит – «ерунда»!
Я болен. Кто же мог распоряжаться
Дворцовой канцелярии казной?
Так, Остерман! С него-то может статься.
Плетёт он сети за моей спиной.
Ну, разве можно деньги так транжирить?».

И князь их не преминул отчитать.
Понятно: мальчик – хочет жить пошире.
Гофмейстер должен это пресекать!
Нарочно потакает он капризам?
Что затевает хитрый Остерман?
Со стороны на это смотрит Лиза –
Всё более сгущается туман.

Светлана ей, по размышленье здравом,
Поездку за город решила предложить.
Да, на охоту в Ораниенбаум.
Недели две там можно и пожить.
Но цесаревна на Светлану ропщет:

- Туда Данилыч катится пускай.
А мы прекрасно отдохнём и в Ропше.
Ты, кстати, тоже с нами поезжай.
Натальи Алексевны* именины
Не за горами. Справим, веселясь.
Дошли с тобой почти до половины –
Пусть сам себе копает яму князь.
Посеяла в его душе сомнений
Достаточно. Пусть сами прорастут.
Увидишь, царь не вынесет гонений –
И выход свой эмоции найдут.
Тщеславен князь, увы, высокомерен,
Корыстлив он, негибок и упрям.
Чрезмерно он к тому ж в себе уверен.
А это всё, как раз на руку нам.
Напротив, Остерман же осторожен,
Толков и вежлив он. Невозмутим.
Поэтому один исход возможен –
Не сможет князь уже бороться с ним.
Возьми Петра – он вспыльчив, но отходчив,
Людей разумных слушает совет.
А Остерман один из лучших зодчих –
Души ваятель. Лучшего-то нет!

Светлана в память прошлых отношений
Светлейшего решила навестить.
И в лучшее из княжеских имений,
У Лизы отпросившись, хочет быть.
Пока все едут в Ропшинскую мызу,
Светлана к «Померанцу**» держит путь.
Естественно, предупредила Лизу:
- Хочу на князя всё-таки взглянуть
Наедине. Слыхала, пал он духом –
Коварство, вероломство зрит во всех.
И крайне раздражителен по слухам.
Не исцелит ли князя плотский грех?

- Светлана! Подозрением он полон!
Теряет благосклонность жениха!

- Попробую ему исполнить соло.
Последний раз сорву с ним плод греха!

«Жила я здесь недолгою хозяйкой.
Светлейший сам проведывал меня.
Модели бегали весёлой стайкой
И Леший мой покой здесь охранял.
Конечно же, ну, вот его картина –
Себе её Данилыч возвратил…».

Встречается ей Меншиков в гостиной:
- Княгиня, Вы? – Вопрос в глазах застыл:
- Двор собирался в Ропшу через Стрельну –
Сам император при охоте всей…

- А Вы, так получается, бездельник?

- Да стар уже я для таких затей.
Охота не по мне, я не любитель.
Я б здравие хотел восстановить.

- Ну, что ж, лекарство прибыло. Примите!
Изволите Вы соблаговолить?

На солнце засверкали изумруды
Её, так широко открытых глаз.
Как из утробы… глубоко оттуда:
- Княгиня, в кабинет прошу я Вас!

- У Вас всё хорошо?

                - Да, получил я почту.
Андрей Иваныч*** мне тут отписал.
Припадками себя он всё порочит,
Но тоже вот со всеми поскакал.
И царь мне рад, и кланялся любезно
Он купно**** со сестрицею своей.

- Вниманье их сейчас для Вас полезно!

- Княгиня! – приглашает у дверей
Пройти Светлану в кабинет он жестом.
Она проходит. Двери затворил.

- Князь, как там самочувствие невесты?
К Марии император не остыл? –
И наглый взгляд, в упор, аж прожигает.
Князь даже передёрнулся слегка:

- А Вас сейчас так это занимает?
Внимателен к Марии он…

                - …пока!

- На что Вы намекаете, княгиня?
Стараетесь меня Вы разозлить?

- Я думаю, Светлейший не преминет
Со мною откровенно говорить!
Бываете в суждениях Вы рЕзки
И Ваши замечанья иногда
Совсем не обоснованы, не вески.
Не чувствуете? – к Вам идёт беда!

- Мучительны мои переживанья.
Мне кажется – предал меня барон.

- ЦАРЮ обидны Ваши замечанья.
Довольно искры, чтобы вспыхнул он!

- Он памятью Петра пренебрегает.
И внуку больше не указка дед!

- Светлейшего, конечно, задевает?

- Но он уже не знает слова «нет»!
Не допущу!

                Она его рукою
Погладила легонько по плечу:
- Остынь, мой господин! Я здесь! С тобою!
Ты знаешь, что помочь тебе хочу.

Слова готовы были появиться –
Она рукой закрыла ему рот,
И в кресле помогла расположиться:
- Сейчас вину и похоти черёд!

И грудь свою она освободила.
Бокалы и бутылка на сукне.
Он глядя на неё сказал:

                - Как мило!
Ин вина веритас?..

                - Вся истина в вине!
Да, господин! Вино - одна отрада.
С ним забываешь горе и печаль.
И Вам помочь сегодня буду рада.

И в сторону: - Хоть мне Вас и не жаль!

К нему она присела на колени
И, руку положив его на грудь,
Сказала: - В Ропше бегают олени…
Пока ещё не поздно всё вернуть!

Рукой своею грудь её ласкает,
В глазах же князя будто пустота.
К себе его Светлана возвращает –
Он силится понять движенья рта:

- Вы мыслите, Андрей Иваныч гадит?

- Все «старики» сейчас в моей горсти.
А разногласия замужество уладит.
Лишь надо до конца всё довести.
А Остерман в казну м… уже без спроса…

- По просьбе государя!

                - Вот оно!
И не боится он потери носа…

Светлана поднесла ему вино:
- Но Вы болели!..

                - …И за это время
Наш немец государем завладел.
Хитёр, каналья…, бюргерово племя,
Объехать на кобыле захотел?

- Опять сердиться? – лижет поцелуем:
- Давайте с Вами выпьем, господин!
Остались угли – вновь костёр раздуем.
Воспряньте, князь, сейчас Вы не один!

Вино во рту – она бокалом об пол,
И загорелись изумруды глаз.
А Меншиков своими только хлопал –
Светлейший удивлён в который раз.
В грудь женщины лицом своим стремится –
Щекотится его небритость щёк.
И вот уже встречаются их лица,
И губы разжимает язычок.
Камзол мешает… и рубашка – к чёрту!
И в кресле мало места – ничего.
Глаза слезятся – очертанья стёрты.
Он чувствует мужское торжество!
Пусть путаются руки в этих юбках,
Но чувствуют упругость ягодиц.
Те уступают пылу пальцев чутких…
Стекает жемчуг вдруг из-под ресниц.
И вспомнил он жемчужину такую –
Она сверкала в этих же руках…
Тогда её он взял, да, ту – другую.
А эта вдруг чернеет на глазах.

Движения Светланы всё ритмичней.
Светлейший руки выпростал наверх…
На казни видит он себя публичной –
Андрей Иваныч празднует успех?
Светлана его бёдрами сжимает,
Руками тело держит под собой,
Зелёными глазами прожигает…
А князь… её любуется ездой!
Отдался ей во власть, следит за грудью:
То вверх, то вниз… колышется быстрей.
Да, эта гонка стоила прелюдий –
Любуется наездницей своей.

Куда-то устремилось вдруг сознанье,
И радуга является в глазах.
Ещё он слышит Светино дыханье…
Вдруг зрит опять жемчужину в губах –
Из алых губ сверкает перламутр.
Он тянет руку, пальцами берёт.
Сосредоточить нужно взор свой мутный…
Светлана тут немного привстаёт:

- Светлейший князь, – её охрипший голос
Щекотит интонациями слух.
Ещё во рту опять кошачий волос!
- Хотите продолжения, мой друг?
Из искры нашей возгорится пламя –
Любви воспрявшей пылкий фейерверк.
Пусть иногда подносит Ваша память
Наездницу, что так стремится вверх.

Она привстала, юбки вниз упали,
И руки подняла над головой.
Его глаза всё тело пожирали.
Она вдруг закрутилася юлой.
Остановилась и, на стол забравшись,
Вновь по-турецки села – напоказ.
И князь, как будто в первый раз дорвавшись,
Не может отвести от лона глаз.
Ехидная улыбка губы портит –
Их Света выпрямляет языком:

- Князь! Сделали пробоину мне в борте…

- По-моему я с ней давно знаком…

- Скажите мне, а Вам жену не жалко?
А сына своего? А дочерей?
Лишь при Петре была судьёй Вам палка.
При внуке всё намного… веселей!

- Хочу им счастья! Я для них стараюсь.

Бокалы Света ставит пред собой,
Льёт в них вино… Те, кровью наполняясь,
Не кажутся посудою простой.
Светлана льёт, сама глядит на князя:

- Грааль наполнен! Чей пришёл черёд?
Того ли, кто душою безобразен?
Того ли, чья душа сейчас поёт?

- Не может быть… Ведь я не кровопийца!

- Что? Мальчики кровавые в глазах?
Себя Вы не считаете убийцей?
Никто к Вам не приходит в страшных снах?

Данилыч облизал сухие губы
И взял бокал дрожащею рукой.
Он не хотел быть почему-то грубым
И прогонял видения долой.
Его Светлана, как в реке держала,
Вот только это кровяной поток:
То голову под воду погружала,
То вновь давала воздуха глоток:

- Вы, князь, из тех, кого поднял Великий…
Как море гонит новую волну,
Но… скоро берег. Уже слышу крики,
И Вы уже не можете свернуть.
Вы даже не волна…, а только пена.
На гребне Вас несёт на берег вал.
Уже грядут большие перемены…
До берега Вас ветер их сорвал.

Она сидела на столе пред князем,
На фоне солнца плавилась в лучах,
А рядом с ней стояли фрукты в вазе.
Она же выжимала сок в речах
Из князя – словно персик надкусила,
И сок течёт с её кровавых губ,
А князь сопротивлялся, что есть силы,
Но впился в мякоть нашей ведьмы зуб!

========================
*- Натальи Алексевны - сестра Петра II Алексеевича.
**- Ораниенбаум – в переводе с немецкого – померанцевое дерево.
***- Андрей Иваныч - Остерман А. И. - вице-канцлер, воспитатель Петра II.
****- купно - вместе, совместно (устар.)