После войны

Вот это-наш последний сеновал,
лицом к лицу, в зеленоватой дымке,
лежали-ты, да я, да коленвал,
сушились почерневшие ботинки.
Да крошка хлеба, позабытая с утра,
с угла другого-рваная простынка.
Да, ты-поэт, да, все-дела, дела,
да, человек-младенец, но малек-икринка.
А воздух был так тесен и несмел,
что задохнуться только капельку и может.
Хоть дождь все лил, и лил, и лил,
пейзаж готов- а все ж сомненье гложет.
Мы-ангелы,а в банке пауки
вращаются легко и равномерно.
И сушь такая, видно, не с руки
раскрыть окно-сегодня пахнет скверно.
С болот несет тифозным мотыльком,
пастушьим блудом или конскою холерой,
А мы от отравленья молоком
спасаемся,а, напоследок, верой.
И все же кажется, что истина близка,
она в ноже, пахучая от крови.
А там придет Зефир и в облака
прах понесет, от смрада тихо воя.
Мы пожелтеем и уткнемся в ил,
поэты мы, нам все пути-дороги,
Кто водку пил, а кто в психушке гнил,
те-штрафники-бессмертники. Но боги?

2001 г.