***

Уходит наш поезд в Освенцим
Сегодня и ежедневно.
А. Галич

В гетто Варшавском, самарском, московском…
Так ли уж важно, в котором году?
Кто-то, назвав ее «мордой жидовской»,
Сбросил с трамвая на полном ходу.

То ли капель, то ли первые слезы,
То ли апрель, то ли зимняя стужа.
Полно, не стоит в такие морозы
Душу высовывать раной наружу.

Девочка плачет. Смешные косички.
С грязью смешали семейный уют.
В Аушвиц уходят её электрички,
Печи Треблинки ей спать не дают.

Ей поиграть бы с подругами в мячик,
Только подруг, к сожалению нет.
Глупый, жестокий и ветреный мальчик
Чертит ей мелом звезду на спине…

Женщина плачет. Понурые люди
Злобно шипят из любой подворотни.
Сердце еврейское, если уж любит,
То окончательно, бесповоротно.

Будет страдать и любить без ответа,
Будет болеть, как во времени оном.
Это сильней, чем восстание в гетто,
И пострашнее любого погрома.

В город, укутанный льдом и гранитом,
Входят поэты с веревкой на шее.
Сердце еврейское, если разбито,
Нет ничего в этом мире прочнее.