Лезвием лжи исполосованные

                Забыто. Отвергнуто.
                Кровью омыто. Истерзано. Бито.
                Запятнано быдлом. Распято.
                Но каждую пядь освящает молитва.
                Но каждого помнит немая земля.
                Забудешь?..
                Лула Куни.1

В февральскую стужу 2016 года на меня обрушилась поэтическая лава раскаленных чувств, слов и образов чеченской поэтессы Лулы Куни. Ее уж нет с нами, но ее слова и образы, чувства и смыслы остались клокотать навсегда в духовной сокровищнице Кавказа: одна из самых достойных дочерей Чечни внесла в нее свои поэтические жемчужины.

 И одна из жемчужных капелек ее поэтической лавы - это трагическое стихотворение «Вой», которое можно именовать «Вой Обожжённых Сердец». Протяжный вой чьих обожжённых сердец описывает эта краткая поэтическая история депортационных переживаний, страданий, болестей и горестей?! Они навечно застыли в едином строю: аккинцы, балкарцы, греки, ингуши, карачаевцы, калмыки, крымские татары, корейцы, немцы Поволжья и других регионов, поляки, чеченцы - сотнями тысяч депортированные, затерзанные огнем и железом, безжалостно умерщвленные гладом, хладом, болезнями, измордованные унижением и надругательством депортационного исхода из родных очагов и отчих краев.

Ее образы и смыслы воскрешают в нашей памяти лики ужаса и скорби наших предков, отцов, матерей и малых деток:
расстрелянных на Кавказе, в Калмыкии, Крыму и Поволжье;
сброшенных в горные пропасти Северного Кавказа;
заживо сожженных в Хамхи и Хайбахе;
заживо затопленных в озере Кезеной-Ам;
выброшенных в снег вдоль депортационной дороги смерти;
всех навеки сгинувших в степях геноцида…

Но мы, по слову Лулы, и сегодня живем
Лезвием лжи
исполосованные,
замордованные,
битые, раздавленные…
заколотые в жиже.

Она утверждает сию горькую истину, опираясь на то, что чудовищная боль депортации не изжита на задворки сознания всех репрессированных народов, подвергшихся тотальному выселению. Их боль не притупляется, ибо государство не исполняет свой моральный и правовой долг перед народами-арестантами, категорически отказываясь от исполнения собственных законов. Потому Лула в своем «Вое» совершенно оправдано с позиций нравственности и права связала воедино депортацию 1944 г. и «заход» в адскую мясорубку геноцида в двух российско-чеченских войнах 1994 - 2009 годов.

Кровоточащая рана депортации не заживает и, потому что в сознании российского общества «наказанным народам» отведена роль истовых врагов советского народа, якобы, совершавших массовое предательство и оказавших пособничество фашистским оккупантам. Российское государство повинное в данном аморальном перекосе общественного сознания не предпринимает ничего существенного для его исцеления - очищения, от отравы, закаченной в него пропагандой сталинизма.

Один из поганых образцов хамского отношения к народам-арестантом, продемонстрировал Вл. Бортко, депутат Госдумы РФ и известный режиссер, автор фильмов «Мастер и Маргарита» и «Собачье сердце». Он в духе своего киношного героя Шарикова облил грязью клеветы крымских татар, обвиняя их в том, что они, дескать, в годы Великой Отечественной войны «поголовно (были) дезертирами, а оставшиеся в Крыму убивали советских мирных граждан и советских солдат».2

По собачьим пятам Шарикова от культуры и власти, прошелся и спикер парламента Хакасии Вл. Штыгашев, обвинивший калмыцкий народ в тех же преступлениях, которые, якобы, совершали и крымские татары по версии В. Бортко и других государственных и общественных деятелей. Эти утверждения являются проявлением откровенно экстремистской сути сих хамовитых особ, чье место, в соответствии с законами и УК РФ, не в государевых палатах, а  казенных казематах. Но сей экстремистский блуд языка государством никак не пресекается...3

Однако вернемся к нашей Луле и окунемся в ее «Вой». Ее сердце, как и у всего чеченского народа, истерзано муками и из-за того, что не исцеленную рану депортации 1944 г. государство залило кровью российско-чеченских войн на рубеже XX - XXI вв. Поэтому и в стихотворении «Вой», и в сознании Лулы, как и у всех чеченцев, эти чудовищные трагедии и скручены в единую цепь страданий, горестей и смертей.

Прикосновение к ее Слову и Образу бьет наотмашь по памяти, словно ударом молнии. Она писала на русском языке, но из-за этого не переставала быть дочерью чеченского народа. Лула есть болящая, чувствительнейшая и поэтическая частица не только своего народа, но и всех народов-узников, ибо в ее Слове отражена и их горечь и боль, жажда истины и справедливости.

В ее словах, образах и межстрочье - тоска и страдание, жестокосердие и милосердие, благородство и подлость, отчаяние и надежда, любовь к Отечеству и измена ему, волчий вой и шакалий лай, безысходность и вера, что

Бог не забудет ни кривых, ни правых.
Всё в Судный День зачтётся - всем – сполна.
На испещрённых временем скрижалях
Проступят мертвые - доселе - письмена.
Прольются кровью. Не отмыть. Не скрыться…

Весь этот шквал эмоций и чувств я видел и вижу в глазах и Слове Лулы. Всмотритесь сердцем в ее глаза, прикоснитесь душой к ее Слову и Образу и перед вами распахнется мир ее переживаний, терзающий и нашу память.

У нее свой самобытнейший почерк, в котором царят духом, сердцем и разумом выстраданные и неповторимые Слова и Образы. Они, как выстрелы в упор в наше - детей геноцида, помнящее, воющее, болящее, жаждущее истины, мести и справедливости, сознание. Ее поэзия, на мой взгляд, является духовным достоянием не только Чечни, но и всего Кавказа.

К сожалению, наряду с таким прекрасным поэтическим наследием, в 2012 г. Лула написала грязный пасквиль на ингушский народ, повторяющий все клеветнические наветы на него, состряпанные в имперском гадюшнике власть имущими и идеологами Ичкерии-Чечни.4

Однако тем не менее ее значение, как искрометной поэтессы, никак не перечеркивается этой никчемной статьей. Хотя за сей пасквиль злобствующей клеветы на ингушский народ ей, вне сомнений, придется нести персональную ответственность, ибо, как писала Лула, «Бог не забудет ни кривых, ни правых. Всё в Судный День зачтётся - всем - сполна».5

Хамзат Фаргиев

16 февраля 2016
В редакции от 22 - 23 февраля 2020
https://www.proza.ru/2020/02/23/259

Примечания

1. Лула Куни - псевдоним чеченской поэтессы Лулы Изнауровны Жумалаевой (1960 - 2019). Ниже приведено ее стихотворение о депортации народов и ее логической связи с кровавыми событиями на Северном Кавказе на рубеже XX - XXI веков.
2. См. статью «Мечась меж злом лжи и благом истины» -
 https://www.proza.ru/2016/08/05/675
3. В Хакасии оправдали депортацию калмыков, а потом... извинились.

4. Пасквиль называется «Платон мне - друг...» См. его по след. ссылке: http://proza.ru/2012/11/27/1211
5. Мою отповедь пасквилю Лулы см. в статье «Раздвоение личности - торжество аморальности» - https://proza.ru/2020/06/21/1092

+++

Приложение

ВОЙ

(1944 г., 1994 г.)

По пустым одиноким станциям,
продуваем
ветрами мира,
шел Поезд –
клейменных быдлом
душ –
Последняя Инстанция.

В синюю бездну
брошенным камнем,
лязгом засовов,
сирот молчанием,
бесов свистом –
с обрыва – канули
Дети Рая – Адамы – в изгнание…

По каким чистилищам века
Нам осталось еще пройти,
Чтобы войти в анналы вашей истории
веткой
Железнодорожного –
застывшего в стуже –
Пути?

Чтобы младенцы
не мнились исчадьями ада
Миру, елозящему в их же крови.
Чтобы – пусть одному – раз! –
из племени иродов
достало Страха – пред Оком Всевидящим –
не резать агнцев…

Моли!
Моли о тысячах,
лезвием лжи
исполосованных,
замордованных,
битых, раздавленных…
заколотых в жиже.

Моли!
Каждым всхлипом,
всхрипом
разорванной ужасом глотки,
коченевшего –
в мёртвой утробе смердящей –
Ребёнка ослепшего.

Зри...
Тихие капли небес –
по весне – оросили
губы –
чёрной каймой
белозубо иссохших ликов
в степи…

За бесконечностью
насыпи –
снежные наши могилы –
Солнцем растоплены –
коконами
обнажённой
тоски…

Глазницы разверстые.
Длани разъятые
просят о малости –
Милости –
Благости…
стыдливо –
Зарытости.

Тихие слёзы небес.
Мира злые костры.
Вой обожжённых сердец…
Неба дожди.

Жди...