Лететь

Поделится пустота
          на тысячу осколков.
И если выход — это прыгнуть с моста,
но, спрашивается, что толку,
если сердце до конца изнашивается
и все вокруг — лишь суета.
Мы становимся мудрее и старше,
но никто не бросит спасательный круг
    (и ты начинаешь с чистого листа),
особенно, когда ты молчишь,
и мелочью покажется мне высота.
Душа уже не та,
заново не привяжется,
тогда спрашивается,
почему ты грустишь.
На фоне безликих крыш
может птицей стать каждый.
Но не каждый окажется там,
где ты
   сейчас
       стоишь.
И некому рассказать о силе воли,
мысли,
о той непрекращающейся боли,
искренности.
Когда человек засыпал тонной соли,
что падала из моих же глаз,
раны, зная, что я точно завою,
но ему так и не удалось завоевать нас.
И всего парой фраз
можно меня успокоить,
или хотя бы раз просто обнять,
даже если ничего во мне не понять,
ведь я не могу позволить
чью-то любовь или время, надежду отнять.
И я боюсь показаться невежливой,
только я больше не верю в хорошее кино.
Передо мной столько раз закрывались двери,
выключали свет и вокруг становилось темно.
Я, было, считала, что у меня есть друг
и без задней мысли отдала ему все,
все, что есть.
Только я тогда не знала, что он с собой унесет
и оставит меня одну голую здесь.
А мне грустно, и мне так холодно,
что от страха, словно звезды, распахиваются мои глаза,
а из них морями льются слезы.
И некуда идти, но и нет пути назад.
Долго думала, в чем твой мотив,
даже попробовала себе доказать,
что у меня лишь светлое впереди,
хотя ты оставил меня умирать.
И, кажется, я была права,
ведь только тот любить не отважится,
кто медленно предавал,
а я как дикая птица —
на небо и полный вперед.
Только еще починить крылья мне бы
на самый последний взлет.
Я долго шла за тобою следом,
не понимая, что кто-то другой
  меня
     ждет.
И до тебя больше нет никакого дела,
наше прошлое счастье не в счет.
Теперь я лучше, я осторожная, но я смелая,
и то, что я считала ложью,
воистину осточертело.
Теперь знаю точно, что все возможно —
без зависти и корысти.
— Абсолютно все, что бы я ни захотела.
А ты пиши, пиши свои письма,
если тебе думать обо мне не надоело.
Я привыкла к постороннему шуму.
Ты удивлен, а я давно уже охладела
и больше не помню нас вдвоем,
не помню твоего тела.
Думала тогда, что нас задушит огнем
— так твоя ладонь в мою въелась.
Но не волнуйся, мы оба переживем.
Просто нужно найти эту особую смелость,
чтобы даже любя уйти,
как бы вернуться вопреки всему не захотелось.
Наверное, мы просто дураки,
если отпустить смогли
друг друга, когда мы —
это одно целое.
Но не вернуться назад, увы.
Я больше не люблю.
Надеюсь, я тебя не задела.