По озеру шла молодая старушка...

По озеру шла молодая старушка,
В чернявом плаще и с косою в руках.
По берегу расположилась пирушка,
Которой конец был приписан на днях.

Вода была черной.
Кровавые струны паленою дымкой звучали в сердцах.
Они ведь не знали, какие им муки были начертаны на небесах.

И вот, молодой паренек, подбочинясь,
Решил искупаться, плевать на грозу,
Которая в этот же миг разразилась,
Дабы свершить эту злую молву.

В него со всей силы ударила злая
Налитая током стальная струна,
И он, изогнувшись, упал где-то рядом,
Дымясь или плавясь от силы огня.

У мамы его тут же дрогнуло сердце.
Она побежала немедля к нему.
Увидев от сына лишь мокрое место,
Пошла, не оглядываясь, прямо ко дну.

Отец, к сожалению, был нервно болен.
И белая пена пошла изо рта.
Стекала красиво, медленно, ровно,
И закрывались дурные глаза.

А все остальные не знали, что делать.
Сидели и ждали благого конца,
И все понимали, что не переделать
Того, что дал Бог им пожить лишь мальца.

Казалось, на озере то невозможно,
Но смерч вдруг с земли перешел на него.
И вода поднялась неспеша, осторожно,
И в небо вонзилось водяное нутро.

Вот черным столбом оно двинулось к людям.
И замерли все в ожидании зла.
Вобрал он в себя их и душу, и судьбы.
Заставил поверить их в праведность дня.

И между землею и небом метаясь,
Они все стонали от боли в груди.
И вены так судорожно в плоти их рвАлись,
Что даже моления не помогли.

Они все стонали от боли, страданий
И медленно отдали души во тьму.
Все слышали звуки стеклом по металлу
И режущий голос старухи в бреду.

А после их смерти здесь все прекратилось.
Вода удалилась в покои свои.
От смерча остались деревья больные.
От этих машина и крошки еды...

Красиво блестела вода на закате.
Но солнце боялось сюда проникать.
Старуха здесь шла словно вся при параде.
И довольна всем этим была водная гладь.