Энох Арден отрывок, 19 часть

Благополучно шёл он под парусом «Фортуны»
Лишь у брегов Бискайских настигли их буруны
И чуть не потопили. Но тропик удалось
Им пересечь спокойно. И всё-таки пришлось
Бороться с штормом снова у мыса Бурь, потом
Встречать грозу иль солнце, с огромнейшим трудом
Вновь тропик перейти, чтоб под дыханьем неба,
Последовать послушно за колесницей Феба
И наконец причалить к заветным берегам
Прекрасного Востока (За то им честь воздам!)

Дела свои устроить здесь Энох смог успешно,
Купил он чудищ редкостных для рынка и, конечно,
О детях не забыл своих, дракона золотого
Купил он им в подарок. (Уж не сыскать такого).

Домой не так удачно «Фортуна» шла, сперва
Был ясен горизонт все дни, и солнца голова
Таращила глаза свои на моря зыбь, волна
Слегка корабль качала. Затем вдруг тишина
И полный штиль. Вдруг ветер переменился. Тьма.
Завыло море. Буря. И скрылась тут луна.
Огромная и страшная волна настигла их,
Был крик истошный «Гибнем!», но вскоре он затих.
Разгромлен был корабль, погибли все на нём.
О, нет! Не все! На досках проплавали втроём
Всю ночь два сотоварища и Энох. Наконец
Пригнал их ветер к острову. Страданий их венец?
О, нет, безлюден остров был, безлюден океан.
Казалось, смерть есть правда, спасение - обман.

Здесь недостатка не было в питании: полно
Орехов, фруктов, корешков. Условие одно
Все приняли втроём: дичь ни за что не брать,
Дика настолько, что при них не думает бежать:
Не видит в человеке опасность. Жалко стало
Им Божьих тварей. На глаза в один из дней попало
Ущелие у моря. Ветвями пальм покрыли
Они его все вместе и так шалаш сложили.
(Полушалаш, конечно, полупещера). Так
В раю обилья жили, однако же никак
С уныньем не боролись, желая умереть:
Под вечным летним небом в мгновение сгореть.

Один из них, что младше, почти что отрок, ранен
Был в ночь крушенья. И друзьям мог быть он благодарен,
Ведь те его не бросили. Три года он прожил,
Пока не сдался смерти. Уж не хватило сил...
Как умер он, товарищи упавший ствол нашли
И мысли сделать лодку им в головы пришли.
По способу индейцев ствол начал обжигать
Друг Эноха, но сил своих не смог он рассчитать
И угорел на солнце. Казалось, это знак:
Господь как будто говорил: «Жди, Энох!». (Жизнь иль мрак
Ждёт моего героя? Продолжу свой рассказ,
Представлю я развязку вам без лжи и без прикрас).

And where was Enoch? prosperously sail'd
The ship `Good Fortune,' tho' at setting forth
The Biscay, roughly ridging eastward, shook
And almost overwhelm'd her, yet unvext
She slipt across the summer of the world,
Then after a long tumble about the Cape
And frequent interchange of foul and fair,
She passing thro' the summer world again,
The breath of heaven came continually
And sent her sweetly by the golden isles,
Till silent in her oriental haven.

 There Enoch traded for himself, and bought
Quaint monsters for the market of those times,
A gilded dragon, also, for the babes.

 Less lucky her home-voyage: at first indeed
Thro' many a fair sea-circle, day by day,
Scarce-rocking, her full-busted figure-head
Stared o'er the ripple feathering from her bows:
Then follow'd calms, and then winds variable,
Then baffling, a long course of them; and last
Storm, such as drove her under moonless heavens
Till hard upon the cry of `breakers' came
The crash of ruin, and the loss of all
But Enoch and two others. Half the night,
Buoy'd upon floating tackle and broken spars,
These drifted, stranding on an isle at morn
Rich, but loneliest in a lonely sea.

 No want was there of human sustenance,
Soft fruitage, mighty nuts, and nourishing roots;
Nor save for pity was it hard to take
The helpless life so wild that it was tame.
There in a seaward-gazing mountain-gorge
They built, and thatch'd with leaves of palm, a hut,
Half hut, half native cavern. So the three,
Set in this Eden of all plenteousness,
Dwelt with eternal summer, ill-content.

 For one, the youngest, hardly more than boy,
Hurt in that night of sudden ruin and wreck,
Lay lingering out a three-years' death-in-life.
They could not leave him. After he was gone,
The two remaining found a fallen stem;
And Enoch's comrade, careless of himself,
Fire-hollowing this in Indian fashion, fell
Sun-stricken, and that other lived alone.
In those two deaths he read God's warning `wait.'