Палитра

За окном вновь тихий и безмолвный дождь,
Пробегает по телу злодейка дрожь,
На столе недопитый кофе, чернила, сухое перо, во дворе топор.
С почерневшей иконы в углу - грозный взор, что укор.

Вновь потянувшись, пробудив в себе старую жизнь,
Чтобы прах смахнуть в пепельницу,
Не заметишь - как краски прольешь,
Позабытые радуги детища.

Скинув граненое общежитие бывших табачных изделий - на пол.
Рассмеешься узрев следы голубые,
Будто б вол на паркете старинном плакал.

Разозлишься, ногой по коробке случайно ударив,
Ты последним незримым поступком своим -
Рожь на стены прибавил.
Золотые, пшеничные колосы, что равны крошек-бабочек возгласам.

Сырую, влажную, махровую - что трав напоминает атлас,
Бесцеремонно схватишь, со стеной заставив глупой драться.
Обиженная тряпка, как прочая другая женская натура,
Не потерпевшая в свой адрес слов: "Ну ты и дура!"
Проявит редкую смекалку, такую, в кой иронии убавить мне не жалко.
И побегут по стенам золотые антилопы,
И греческие Боги, вновь похитят милую Европу!

Ведь странно, вроде бы вино давно закончилось.
И вроде было лень бутылки многочисленные выкинуть.
Теперь в последних узкогорлых дамах - краска оттенка брусничного,
Ты не побрезгуй, пей, не бойся гнета публичного!

Гонимый устами своими, что пахнут краской масляной,
Ты успокоишься, расположившись на сыром полу - оставшись к сказке красок безучастным.
А по бокам, как по реке вдруг потекут наброски
Сумрачных титанов: Моне и Мане.
Хихикнет из под занавесок Дега,
Поманит пальцами Кустодиев к себе.

И в этой бесконечной круговерти, ты схватишь наугад последнюю, закрытую крышкой краску.
Окажется белая, мазками нервными - нанесешь на глаза замазывая очи ясные напрасно.
Проведешь ритуал очищения, в надежде на воскресенье,
Так и не вняв словам тех, что верили в искупление.