Цари, поэт и пушкинист. Глава шестая

ГЛАВА ШЕСТАЯ.

                Свободы каверзной планида...


                1.

Об этой  встрече  написали
Немало слов – и я писал,
И где-то вы, мой друг, читали
О том, как царь в Москву призвал
К себе опального поэта.
Зачем обычно в кабинеты
Нас люди сильные зовут?
Мы там должны давать ответы,
И по ответам этим суд
Владыки жизни нам выносят.
Бывает суд несправедлив,
Бывает – верен и учтив,
А иногда – владыки просят,
И лучше – просьбы  их понять, –
Чтоб впредь себе же  не пенять…


                2.

У диалогов напряжённых
Есть свойство странное одно,
В желаньи быть непождённым
Сказал бы я, лежит оно,
Мы в ожиданьи строгой встречи
В уме противнику перечим,
Мы варианты создаём
Ходов прямых и поперечных,
И мы, врага, конечно, бьём!
С каким, однако, удивленьем
Потом приходится открыть,
Что хочет мирно говорить
Противник наш и настроенья
Нет у него на нас напасть
И – насосаться  крови всласть…


                3.

Так царь поэта ожиданья
Разрушить полностью сумел –
Он перебил ему дыханье,
Когда ответствовать велел,
Не враг ли Пушкин дел правленья,
Не враг ли дела продвиженья
Родной страны вперёд, вперёд –
Не к месту полного крушенья,
Не в край надуманных свобод,
А к благоденствию, к покою,
К прогрессу истинному – он
В России может сопряжён
Быть только с царственной рукою,
А путь иной страну ведёт
Туда, где кровь рекой течёт.


                4.

Царь с простотой и откровеньем
О самом важном говорил,
И Пушкин все свои воззренья
В ответ ему легко открыл –
Он так увлёкся, что забылся,
И не учтиво прислонился
К столу, руками стал махать.
Царь очень сильно удивился,
Но удивленья раскрывать
Не стал, разумно полагая,
Что раз уж можно рассмотреть
Того, с кем нужно будет впредь
Не раз столкнуться – коль такая
Возможность есть – пускай чудит:
Коль  терпит Бог – и царь простит…


                5.

Порядок жизни разбирая,
Поэт не мог не говорить
О том, что есть цензура злая,
И что под цензором творить –
Задача очень непростая:
Неглупый цензор, вверх кивая,
Спешит руками развести:
Мол, я бы рад, да жизнь такая –
Прости, любезный друг, прости!
А глупый цензор – их немало,
(Побольше умных) – тот хранит
Благообразный строгий вид,
Но с разумением вандала
Из золотой парчи кроит,
Портки, убогие на вид…


                6.

А государь тогда нежданно
И щедро встречу завершил:
Он от цензуры постоянной
Творца с улыбкой оградил –
К себе позволил обращаться
И без сомнений полагаться
На справедливый результат –
Цари способны разобраться
В стихах, имея верный  взгляд
На жизнь в её хитросплетеньях…
Скажите, можно ли желать
Чего-то большего? Давать
Царю свои произведенья!
Никто в России прав таких
Не достигал в трудах своих.


                7.

Итогом встречи изумленье
Сторон обоих я б назвал –
Поэт никак освобожденья
От прежних пут не ожидал –
Он ждал решения иного.
В ответ царю готовил слово
Довольно дерзкое, а тут…
К нему не то что не суровы –
Он милость видит, а не суд!
А царь ума его явленьем
Был, безусловно, поражён,
И впечатленье это он
Не стал скрывать, и в окруженьи
Своём однажды как-то дал
Уму поэта высший балл.


                8.

Итак, поэт освободился
От утомительных оков,
Мир перед ним опять открылся,
И был он стар, и был он нов,..
А Пушкин должен был вписаться
Туда, где права появляться
Он очень долго не имел,
Конечно, он хотел оваций,
Признанья общего хотел,
Хотел деньгами насладиться –
Его печатали, и он
Смог обратить в монетный звон
Им сочинённые страницы,
И смог себе позволить жить
Так, чтоб особо не тужить.


                9.

Никто до Пушкина в России
Не мог стихи с умом продать –
Мы за одно за это выю
Вовек  пред ним должны склонять –
Ведь нас и даром не листают,
И – даже в руки не берут,
И в Интернете не читают
В местах, где сотнями бредут
(Да нет, не сотнями – полками!)
Поэты всяческих мастей…
Нет у меня меж них друзей,
Но – над пустыми их стихами
Не стану я смеяться  тут –
И мой, быть может, мелок труд…


                10.

Во что же наш герой включился?
В трактире, в комнатах жилых
Он для начала поселился,
И с парой спутников своих
Сперва в театре показался…
Партер не то чтоб зашептался –
Партер в восторге загудел,
А кое-кто – и с мест поднялся!
Поэт собой с трудом владел! –
Впервые слава накатила
Так ощутимо на него.
Да, это было торжество!
Да, восхищенье это было –
Быть может, в Риме  древнем так
Себя мог чувствовать Спартак.


                11.

В России вечных нет гонений,
По крайней мере,  для того,
Кто пострадал от словопрений –
Да, власть помучает его,
И он, понятно, потомится,
Его отправят из столицы,
Он в недостатках поживёт,
Но если он не будет злиться,
И если с горя не умрёт,
И сохранит свои воззренья,,
Его в конце концов вернут,
И очень многие начнут
Ему высказывать почтенье –
Причин почтенью  много есть,
И всех их мне не перечесть.



                12.

Но дни восторгов отшумели –
Восторгов вечных в жизни нет,
И должен жизненные цели
Был отформовывать поэт,
А Пушкин с их обозначеньем
Не торопился – сожаленья
Мы можем тут не проявлять –
Законы нового движенья
Он должен был сперва понять,
И к ним не сразу примениться –
Кто в деле важном поспешит,
Людей нередко насмешит,
И – Пушкин вглядывался в лица,
Теченье жизни постигал,
Ну – и от ссылки отдыхал.


                13.

Пред ним раскрылись все салоны,
Его везде наперебой
Хотели  видеть, и законной
Своею славой наш герой
В известной мере наслаждался,
С людьми разумными общался,
Красивым дамам угождал,
И благодушно развлекался –
Шутил, стихи порой читал
(Для них его и приглашали –
Он это чудно понимал),
Но чаще повод подавал
Не к размышленьям и печали,
А к обхожденью – светский тон
Ценил весьма в общеньи он.


                14.

Но можно ль жить в одних гостиных?
Их  жизнь приятна, но тесна,
Тесна, и – будто паутина
Липка и тягостна она,
Там нету острых впечатлений,
Там всё – на уровне воззрений,
Везде – “mercie”, везде -  “pardone”,
И неуёмных откровений
Не принят там горячий звон…
А где же чувством наполняться?
Где сок кипучей жизни пить?
Куда свой пыл излишний сбыть?
Где с девой страстною обняться?
И – карты… Братцы! Эта страсть
Уже над ним имела власть!..

               

                15.

Он  не играл без интереса –
На деньги! Банк любил сорвать,
При том  играл – напомню – честно,
И мог нередко проиграть,
А что? Ведь  бедность не держала
Уже его, и не  мешала
Азартный норов проявить…
Не потому ли страсти жало
Взялось вовсю его язвить?
Он не на шутку разыгрался,
Хотя Господь его пока
Хранил от сильного щелчка,
И лоб у Пушкина остался
Цел – до назначенной поры
В раскладах жизненной игры.


                16.

Как жаль, что он для покаянья
Не посещал системно храм,
И все греховные желанья
Не открывал пред Богом там!
С каким великим удивленьем
Узнал бы там он, что стремленье
Сидеть с колодой за столом
Есть жадность, скрытая уменьем
Ходить крестовым королём,
И жадность эта оттеняет
Грех сребролюбия – оно
Гордыне нашей вручено –
Оно гордыне позволяет
Желанный плод азартно брать,
И  –  дальше весело играть.


                17.
Так что? – вы спросите упрямо. –
Открой он это – и конец?
Не взял бы он бубновой дамы?
Червовых красненьких  сердец
Забыл горячее влиянье?
Не знаю я… Но пониманье
Могло бы стыд вначале дать –
Поэт! – и жадность… и желанье
Презренным златом обладать…
Он стал бы сам себя стесняться,
Болезнью б страсть сперва почёл,
А следом – выход бы нашёл.
И вряд ли стоит сомневаться
Насчёт того, что выход мог! –
Мог стать основой славных строк!


                18.

Ведь  чтоб писать стихотворенья,
И чтоб поэмы сочинять,
Чтоб делать это с вдохновеньем,
И чувством это наполнять…
Ужели нужно непременно
Сойти в котёл желаний бренных.
И в остром соусе кипеть?
Ужели в сладости мгновенной
Нельзя последствий разглядеть,
А разглядевши,  устремиться –
Неспешно! – к радостям иным,
Дарящим пламя, но не дым,
И там – гореть, а не коптиться!
Ужели выбор плох такой,
И не согласны вы со мной?
               

                19.

И прецеденты нам известны,
И Пушкин с ними был знаком –
Мицкевич! С ним в общеньи тесном
Был гений наш – и языком
Владели оба филигранно,
Но гений польский постоянно
Растил себя, и шлифовал,
И сухарём каким-то странным
Себя при том не проявлял,
Зато блуда и карт чуждался…
Я о Жуковском умолчу,
Поскольку вовсе не хочу,
Чтоб кто-то тут разволновался
Насчёт неравных степеней
Талантов двух больших людей.               

               
                20.

Не мог герой наш не включиться
В литературный круг, и там
Не мог признанья не добиться –
И по уму, и по трудам
Его  с восторгом  величали,
Как драматурга воспевали
Его с бокалами в руках,
И много доброго желали
Ему и в прозе, и в стихах,
А он уж думал о журнале,
Уж дело думал в руки брать,
Уж стал сотрудников искать.
И заглянул в такие дали,
Где был и мыслей оборот,
И славный денежный доход!..


                21.

Но – не сложилось, не сложилось!
Такую штуку, как журнал
Устроить с лёту не случилось –
Пакт с государем закрывал
Творцу возможности движенья
Без предварительного чтенья
Его писаний – пусть статей,
А ведь журнал есть – обсужденье
Чего? Понятно! Новостей!
А так…  Покуда царь возьмётся
Письмо прочесть, пока вернёт
Его назад – пора пройдёт,
Уж новость новая найдётся,
И кто захочет обращать
Свой интерес куда-то вспять?


                22.

Известной страсти  к наслажденью
Конечно, волю он давал.
Поскольку с этим развлеченьем
Поэт нигде не порывал –
Мы это ведаем… Тем паче,
На фоне некой незадачи
С журналом, он обязан был
Так жизнь вести, чтоб был потрачен
С успехом сердца звучный пыл,
И он, конечно же старался
Свой темперамент не скрывать,
Когда в дежурную кровать
С красоткой новой забирался…
Потом, когда герой кончал,
В себе он  что-то замечал…


                23.

Да, братцы, блуд – конечно  способ
Дам  познавать,..  Но – не не блудить,
И на интимные вопросы
Ответы с толком находить
Есть добрый путь… Сей путь – жениться!
Со мной не всякий согласится –
Женитьбу много кто хулит,
Но – коль с женой не ошибиться.
Вам брак такой раскроет вид
На женщин всех, на их желанья,
Какой прохожая madame
Никак раскрыть не сможет вам
При всём её очарованьи –
Об этом, кстати, Лев Толстой
Писал нам собственной рукой.



                24.

Не потому ли тяготенья,
К женитьбе он не избежал?
И Софьи Пушкиной явленье
В его исканиях я не стал
Считать случайным наважденьем:
Интуитивное решенье
Пожалуй, было  не плохим,
Но – и не зрелым, к сожаленью –
Поэт характером своим,
И репутацией поставил
Пред умной девушкой вопрос…
Она без смеха и без слёз
Героя  в рамки точных правил
Рукою мягкою ввела –
И – не  права ль она была?


                25.

А он тогда ведь   постарался
Открыть окно для жизни той,
Которой жить засобирался
Взамен привычки холостой!
Он и Москву тогда оставил,
Желая смыслы новых правил
Как можно тоньше ощутить,
И в край псковской стопы направил,
Чтоб вольной волею пожить
Там, где он в ссылке обретался…
Но что ж поэт там смог понять?
Того вовек нам не узнать –
Мы знаем, с кем он там встречался,
И что писал – на этот счёт
Известен всем событий ход.



                26.

Но он не смог тогда  вписаться
В систему Софьи, и она
Имела повод  с ним  расстаться,
Затем – была обручена,
И в брак, в счастливый брак вступила,
И с человеком добрым, милым,
Жизнь благодушно прожила,
И в тихой старости в могилу
Без чувства к Пушкину сошла…
У дев серьёзных есть защита –
Не так-то просто их втянуть
Кому-нибудь во что-нибудь –
Душа, любовь, уклады быта
Их с Божьим промыслом ведут,
И долю верную дают.


                27.

Нет! Не готов он был жениться –
Вот и не вышло ничего,
И делу вышло – развалиться,
А вид крушения его –
Лишь декорация смешная:
Ямщик, поломка, и пустая
Игра в картишки…  Неуспех…
Над чем тут плакать – я не знаю –
Уместней будет грустный смех.
В Москву тогда он ехал, кстати,
С главой «Онегина» – она
В селе была сочинена,
И в той главе один приятель
Сразил другого наповал,
И – загрустил, но – не страдал…


                28.

Смерть человека на дуэли…
Коль автор взялся расписать
О том, что было при расстреле,
Он  должен думать, что сказать,
Он думать должен, как не сбиться
На тон, с которым не годится
Писать о гибели людской,
Иначе  - можно поплатиться
И самому за тон такой –
Есть связь творца с его твореньем1
Случайно ль разве наш герой
Дней через сто был зван на бой
По самым глупым побужденьям?
Добро, что  дело обошлось,
И всё к речам одним свелось…


                29.

О расставании с Софией
Наверняка он погрустил,
Но – завертелись дни другие,
И – к Ушаковым зачастил
Поэт, и с девою игривой,
Весьма неглупой, и красивой,
Со старшей дочкой в доме том,
Он стал в манере шаловливой
Болтать об этом и о том.
Екатерина Ушакова…
В потоке наших бойких дней
Прочтите что-нибудь о ней –
Моё ль, чужое ль чьё-то слово –
Всё то отлично подойдёт,
Что свет в историю внесёт.

               
                30.

Екатерина  полюбила
Героя нашего, а он
Считал её девицей милой,
Но – вряд ли сильно был влюблён –
Скорей, хотел поразвлекаться,
Но ей-то…  было ей – семнадцать –
Едва ль не лучший в жизни строк
В кого-то яркого влюбляться,
И тут – поэт, почти что – бог!
А он – Онегин, и Татьяну
Уж видел в жизни не одну,
И так вот брать  себе  жену
Не думал Пушкин, и обмана
Не думал тоже допустить,
Чтоб никого не оскорбить…


                31.

Москве он внял вдруг, как деревне,
И даже свет весенних  дней,
Не грел его в столице древней –
Тут было всё-таки скучней,
Чем на Неве – в том нет сомненья:
Тут щи варили без кипенья,
А там варили некий суп,
И всевозможные коренья
В него для самых чутких губ
Руками ловкими бросали,
И суп, конечно же, кипел!
Ну кто б из вас не захотел
Съесть суп такой в красивой зале?
Короче – щами был уж сыт
К тем дням великий наш пиит!


                32.

А коль серьёзно разобраться –
Москва и впрямь была скучна,
За труд с поэтами считаться
Всерьёз не думала она,
И гонорары занижала…
Речь об издании журнала
Уже не шла – журнал заглох,
Цензура царская держала
Поэта так, что на подвох
Из чести он не мог решиться…
Провинциальный дух томить
В герое стали ум и прыть,
И с Ушаковой объясниться –
Задачка не на «дважды два»,
И он сказал: «Прощай, Москва!»


                33.

В столице жизнь пошла всё та же,
Лишь с тою разницей, что он
Был, так сказать, при эпатаже,
И потому в любой салон
Его с открытостью не звали –
Там люди чётко разделяли
Влиянья сфер и полусфер,
Но не был тем обескуражен
Пера и лиры кавалер:
Для светских радостей хватало
Ему салона Хитрово –
Хозяйка добрая его
Весьма по Пушкину страдала,
Он странным это находил,
Но… пару раз с ней близок был.


                34.

А жил он снова не в квартире,
Хоть мог легко квартиру снять –
Как и в Москве, он жил в трактире –
Трактир давал соединять
Быт холостяцкий, и гулянье,
А наш поэт с большим желаньем
У молодёжи золотой
Стал центром общего вниманья –
Как в пору юности былой
По Петербургу он носился,
Веселье, шутки затевал.
У дам,  конечно же, бывал,
И кошельком не раз хвалился,
Поскольку жить свободно мог,
С крестьян не требуя оброк.


                35.

Ну, и  без карт не обходилось –
Да и могло ли обойтись,
Коль к ним душа его стремилась –
Так, как душа монаха ввысь
Спешит лететь из тесной кельи!..
Но в каждой страсти  есть похмелье.
Похмелье карт – карман пустой,
И прекращается веселье,
Когда встаёт вопрос простой:
Чем за проказы расплатиться?
По счастью, наш герой имел
Ответ на сей вопрос: он сел,
Собрал нехитрые вещицы
И удалился в псковский край –
Там  был его деяний рай.


                36.

И в этот раз не подводила
Его деревня: он читал,
Возобновлял в прогулках силы,
Воображение питал,
Вновь углублялся в размышленья,
Затем  – за свежее творенье –
За прозу взялся, но потом
Вдруг появилось вдохновенье
И – над онегинским листом
Парить  счастливый Пушкин взялся!
Не Ушакова ли была
Ему  источником тепла,
Когда  с Татьяной разбирался
С пером,  под Музы  благовест,
Поэт  на ярмарке невест?

               
                37.

Когда он вдоволь написался.
Похолодало, и герой
Опять в столицу жить подался.
И в день промозглый и сырой
В дороге друга Кюхлю встретил –
Того в тюрьму везли в карете.
Друзья сердечно обнялись,
И – их  дороги на планете
В тот день навеки разошлись.
Что думал Пушкин в экипаже,
Когда тот двинулся вперёд?
Кто это знает? Кто поймёт?
И кто о том наверно скажет?
Но – нам дано предполагать
О чём он мог тогда страдать…


                38.

Он  безусловно  огорчился
От встречи этой, наш герой…
Конечно, вспомнил, как учился
В Лицее с Кюхлей… Над судьбой
Его задумался печальной,
И над своей не идеальной
Судьбой задумался поэт,
И о приятелях опальных
Не мог не вспомнить он вослед,
Не мог не вспомнить Николая,
И брата старшего его…
И кары строгой торжество
Над теми, кто добра желая
Стране родной, пошли на зло,
Его не мучить не могло…


               
                39.

А Вы о чём бы размышляли,
Когда бы Вас за Ваш язык
Куда-нибудь на юг сослали,
Друзей отправили в рудник –
Не всех, по счастью, но однако…
Когда б вы были забиякой,
А царь бы Вас к себе призвал,
И Вас простил, и Вам под знаком
Его герба свободу дал,
И  Вам бы Ваши заблужденья
Открыл – а Вы б признали их,
И – без свидетелей пустых
Тогда, в минуту откровенья
Вы слово чести б дали  в том,
Что в мире будете – с  царём!..



                40.

И - как с царём не согласиться?
В его великой правоте
Возможно ль как-то усомниться?
Возможно ль, следуя мечте,
Эксперименты над страною
Своей единственной, родною
Вдруг безрассудно затевать?
Возможно ль в тело кровяное
Конструкт надуманный вставлять?
Чем это кончится для тела?
И государь, как кормчий вёл
Корабль, хранил его от волн,
Вёл, может, строго, но – умело
(Хотя, историк-коммунист
Оспорит сей бумажный лист).


               
                41.

Но что раздумья? Что  сомненья?
Кто их в дороге не имел?
В столичной жизни продолженья
Дней прежних Пушкин захотел,
И – в номера опять вселился.
И с удовольствием включился
Во все приятные дела,
К которым прежде пристрастился:
Картишки, женские тела,
Вино в компаниях нескромных,
Изящный тон в салонах томных,
И – вдохновенный цепкий ход
Его издательских хлопот!..



                42.

Ох, и умел он гонорары
С господ-издателей тянуть!
Умел вести торговлю с жаром,
Не уступая ни чуть-чуть,
И господа ему платили,
Поскольку верным находили
Вложенье денежек своих.
И на продажах окупили
Потом с лихвою каждый стих!..
Но – как умел он торговаться.
Так не умел сберечь доход,
И безо всяческих забот
Спешил с деньгами расставаться –
Так дарит волю мальчуган
Случайно найденным деньгам.



                43.

А что в делах таких спасенье?
Женитьба! – Умная жена
Способна пряже превращенье
Дать, и её с веретена
Свивать с улыбкой в виде нити,
И тем – семейную обитель
Она от бедности хранит
А  муж её как победитель
Тогда  имеет гордый вид:
Ведь это он всё обеспечил,
И всё добыл, и всё принёс!..
Друзья, держите выше нос! –
Ваш подвиг  обществом замечен,
Но кто добытое сберёг?
Кто ткань сплести из пряжи смог?


                44.

Не знаю, «за» он был, иль «против»
Такой рачительной жены –
Навряд ли Пушкина заботил
В те дни сей пункт – ему войны
Вдруг настоящей захотелось!
Всегда в себе он ведал смелость,
И проявить её желал!
Кто мудр? В ком есть покой и зрелость.
Кто смел? Да тот, кто воевал!
И он на турка бустремился.
И непременно б в драку влез,
Однако – волею небес
Царь в цепь решения включился,
И выезд в армию закрыл –
Чтоб гений здрав и крепок был.


                45.

Наверно, Пушкин обижался
На то, что царь его хранил,
Но  может – как-то догадался,
Что он короне русской мил,
И берегут его, как око,
И ценят жизнь его по строкам,
И это – лестно. Разве нет?
Царь не считал его пророком,
Но видел в нём особый свет,
И наш герой угомонился –
Не совершенно, а с войной,
И в свете встретился с одной
Задорной девой, и влюбился –
Влюбился в девушку поэт.
А звали девушку – Аннет


                46.

Аннет Оленина…  Девица
Была богата и знатна,
Но взять – и  в Пушкина влюбиться
Никак не думала она –
Она манерам цену знала.
Была умна, и понимала,
К чему расхлябанность ведёт,
И без иллюзий представляла,
Какая жизнь в дальнейшем ждёт
Супругу Пушкина-поэта,
Однако, Пушкин пренебрёг
Ей на балу – ему урок
За то решилась дать Аннета,
И дать урок она смогла –
И ножкой искру в нём зажгла!


                47.

И как охотно устремился
За резвой ножкой наш поэт!
Но – ничего он не добился –
От ножки этой только след
Ему в конце концов достался…
А он ведь свататься пытался.
Но в час урочный – опоздал –
Господь слегка поулыбался,
И для отказа повод дал
Отцу и матери невесты
Потенциальной,  а они,
Конечно,  «Боже сохрани!»
Молили Небо – им известна
Была обоим куча дел,
В которых Пушкин часть имел!...


                48.

При этом тайно он - томился.
И в мае мрачною строфой
О смысле жизни разразился,
Бесценный дар судьбы земной
Напрасным даром называя,
Тем самым – жаль! – но подтверждая
Своё неверие в Творца,
И поневоле угождая
Дыханью тёмного лица,
А следом – нянюшка Арина
В поре июльской померла,
И с ней – молитва отошла,
Молитва матери за сына,
Пусть – не родного сына, но –
И нянькам многое дано!


                49.

И малый гнев раскрылся Божий
На фоне слабости защит –
«Гаврилиадою» встревожен
Был государь – она обид
И толков много вызывала.
Царь в этом деле для начала
Разборный орган учредил,
И Пушкин, как герой скандала,
Туда, конечно вызван был,
И там герой наш отказался
От строк своих – он утверждал,
Что вещь безбожную читал,
Когда в Лицее обучался –
Она ходила по рукам
Мол,  у гусар, и тут, и там…


                50.

Поэта слушали, кивали
В согласьи, будто бы, ему,
И вновь вопросы задавали:
А что? А как? А почему?
А он вертелся, он крутился,
В словах не ловко находился,
В ответах путался слегка,
И наконец сказать решился,
Что горчаковская рука
Всё дело это сотворила…
А Горчаков за пару лет
До той поры сей грешный свет
Сменил на тесную могилу –
С тем на безмолвие его
И полагалось плутовство.


                51.

Всегда своими именами
Удобней вещи называть,
Чем прикрываясь временами
Им званья смутные давать,
И если гений вдруг плутует –
Пусть сердце ваше не буксует
Тогда в защите плутовства –
Простим его, но путь минуют
Ваш ум неверные слова –
Чтоб вам потом не заблудиться
В иные дни в местах иных,
Чтоб в допущениях дрянных
На старость лет не укрепиться,
И на себя не потянуть
Духовной пагубности суть.


                52.

С грехами проще разбираться,
Когда их тяжесть понял ты –
Мы все умеем обижаться
На тех, кто нам щемит хвосты,
Но не умеем с головою
На ущемленье, с виду злое,
Неторопливо отвечать,
Не любим память беспокоить –
Мы предлагаем ей молчать,
Но  тот, кто с памятью своею
Тогда вступает в диалог,
Тот видит собственный порок,
И, покаяние имея,
Скорей очиститься спешит,
И – зло от дел его бежит!


                53.

А Пушкин жил без покаянья…
От обвинений ускользнуть
Он думал так, без порицанья,
Попутно ноги, тело, грудь
Замужней женщины лаская –
Его любовь очередная
Тогда же в жизнь к нему вошла,
И генеральша молодая
Поэта страстью обдала.
Она, пожалуй, Каролине
Равна была по красоте,
Повадки разве – чуть не те,
Но Пушкин чувственой графиней
Был, безусловно, опьянён,
И – ей  был тоже нужен он.