День Поэзии
"Без музыки жизнь была бы ошибкой" Ф.Ницше
Жаль, что я не музыкант —
Я б твой слог исторгнул звуком.
С неба сброшенным словам
Жить в земной юдоли мука.
Не по Сеньке шит кафтан —
(Здесь должны взметнуться бубны) —
Дионисовый тимпан
Вакханалию разбудит.
И менады заспешат
Перебором струнным лиры
В изначальный Пана сад,
Увлекомые сатиром.
Там отсутствие одежд
Никого не удивляет.
Там плоды любых надежд
Ароматы источают.
Вот бери — свисают с веток,
Пожелав — расторгни рот.
Чудо множеством расцветок
Потревожит твой живот.
Много что от нот зависит
(Здесь — читается от нас).
Подсознательный страх крысий
Ни на йоту не угас.
Только чуть аккорд почует —
Голохвостовый отряд
(Музыка — сердца врачует)
Тут же выстроится в ряд.
И пойдёт, глаза потупив,
Левой-правой лапой шаг.
«Спи, иди, вода разбудит
На нездешних берегах».
Останавливать не стану —
Снится-снится-снится сыр.
Встанут-встанут-встанут-встанут,
Крысы смоются до дыр.
Не останется и память —
Чистый чёрный слой земли.
Звук-мираж шагает-пламя
Прямо к ним на корабли…
Жаль, что я не музыкант —
Я б играл тебя, Марина…
Ура — ура — ураган
Нот и а — адреналина…
Нет тебе подобного,
И ещё не будет долго.
Флейтой одинокою
Гамельна города.
Не достойною наград
(Да даже и внимания),
Шла звездою наугад
Ты вне расписания.
И теперь твоим намерением
(Не смогла успеть — нет сил)
Звук за звуком я отмериваю —
На, бери, хоть не просил.
Не спешу — губами трогаю
Оргалитовый мундштук.
Заиграет над прорубью:
Тук-тук-тук да тук-тук-тук.
Ела, ела, ла — Елабуга,
Водяной, пора отдать!
Мир Мариною порадовать —
Воды реки память вспять.
Забирать детей от прошлого,
От гробов и похорон.
И тебе всего хорошего,
Обездоленный Харон.
Проводи последних в заводи —
Пополнения не ждя.
Слышишь, мчится наше ауди:
Ти-да-ля да ти-да-ля!
Доля каждому отмерена
И баранам, и козлам.
Разведём границы времени
Биссектрисой по углам.
До свидания, да можете
И не вспоминать нас.
Нам не понадобятся помощники,
Если в помощниках Сам Спас.
Себя каждый
Право-руковость линий, ладонь…
Всё сама досконально расскажет,
Зазвучит только струны тронь.
Вот и всё — воскресает запись,
Родовая твоя печать.
«Иванов Гаврила Игнатич,
Здесь! Попросим вас встать».
Всё отмечено, не утрачено
(Рад бы, знаете, не утаить).
Проходите, за вас уплачено,
Вам, позвольте, придётся платить
Речною морскою пеной —
Глубже, глубже, прилив быстр.
У перепутавших стены
Медведем премьер-министр.
Зверя число известно —
Паутиныны путы рвём.
Молодёжь повсеместно
Изымаем — губить не даём.
Умеряем их аппетиты —
Ешьте мясо старых коней.
Входы к нам перекрыты,
Выход ваш — бежать с кораблей.
Вам — уносите ноги,
Слышно в журчании вод:
Ангел трубу у Бога
(Флейту ли?) берёт.
Не николаевский мальчик
Волку не встать на грудь,
Не неуверенный пальчик
Струны скрипки решил шевельнуть.
Но не для ваших мочек
(Перепонки зверей чутки) —
Больше не полномочны,
Сшиблены городки.
Дети, сюда, ребята,
Дальше от проклятых стен!
Путаница треклята
Скоростью перемен,
Произведённых словом,
Вынутым из глубин,
Скатившимся снежным комом
В берлогу медведь один.
Два или три, четыре —
Всё перепуталось.
В огромной кремлёвской квартире
Жил сумасшедший лось.
Крови хотел и мяса,
Не выносил овощей,
Считал, что народ — это масса
Питательная… Но детей
Он уважал особо:
«Демографить их надо затем, —
Говаривал он строго, —
Вкусные они, я их ем».
Ширилися кладбища,
Звучал неустанный Шопен,
Кащеевые капища…
«Вкусные, вот и ем».
«И до меня едали!» —
В гордости вся спина.
В общем, ямы копали,
Копкой гордилась страна.
Чем же ещё гордиться?
Вон она — сколь крестов!
Первый, второй лица —
Кажный зарыться готов.
С трибуны приветствуем смело
Отважно идущих туда ж:
«Деток, особенно деток,
Омолодить экипаж».
Подбросьте сегодня в печку,
Завтра — надо кормить…
Деточек-деточек-деток
Любят в кремлях любить.
Вот оно что — дети —
Зверевой пищи запас.
Изменит порядки эти
Единственно — крысопас.
Мысль — бичом, и мир
Понесётся вскачь
Небывалых игр,
Догоняя мяч.
Ты и ты и я,
Он, она — игрок.
Катится Земля-
Покатун, клубок.
Мы за ним спешим,
Отставать нельзя.
Для души вершин
Добывать, друзья.
От низин она
Стала порченная.
Не её вина,
Что мы скорчились
И бредём вразброд
Полурослики
Задом на перёд,
Души в оспинах.
Изощрённый ум
Лисьей хитростью
У полночных лун
Счастье испросит
И в надежде, что
Всё наладится,
Продолжать в ничто
Станет пятиться,
Увлекая нас,
Слепо-хоженных,
Чтоб в урочный час
Крикнуть: «ПРОЖИТО!»,
Обманув тайком,
В ямки взрытые
Уложить рядком
Мытых мытарей,
Провожаемых
Шапки снявшими…
ГДЕ ТЫ, ВЕРА,
ПОДНИМАЮЩАЯ ПЛАКАВШИХ?
Без тебя сплошное всё
Ненужное.
Без тебя, родная, наша
Душно нам.
Камни падают,
Люди падают.
Нам дороги
Достались трудные.
Протяни Ты нам руку
Помощи,
Помоги нам восстать
Неготовыми.
Чашку Света
С дарами Природными
Поднеси
И прости нам неверие…
Свидетельство о публикации №116032005377
Это произведение — тотальный поэтический манифест, где личная боль о судьбе Марины Цветаевой перерастает в универсальную трагедию Поэта в тоталитарном обществе и далее — в метафизический спор с Богом о смысле творчества и человеческого страдания.
1. Композиция и структура
Поэма состоит из нескольких смысловых пластов:
Дионисийский пролог (мифологизация творчества)
Центральная часть-посвящение (диалог с Цветаевой)
Социально-политическая сатира (образ "сумасшедшего лося")
Эсхатологический финал (обращение к Вере)
2. Ключевые образы и их развитие
Музыка vs Слово — сквозная антитема: "Жаль, что я не музыкант — Я б твой слог исторг звуком". Поэт ощущает неполноценность слова перед лицом музыки, но именно через слово пытается достичь музыкальной стихийности.
Мифологические архетипы — Дионис, Пан, сатиры, менады создают архаический контекст, где поэзия — это вакхическая оргия, жертвоприношение.
Образ Цветаевой — "звезда, идущая вне расписания", поэт-изгой, чья судьба в Елабуге становится символом трагической судьбы поэта вообще.
Гротескный образ власти — "сумасшедший лось в кремлёвской квартире", который "деток особенно любит" — страшная сатира на тоталитарную машину, пожирающую собственный народ.
3. Философские мотивы
Ницшеанская дихотомия Аполлонийского и Дионисийского — поэт пытается преодолеть её, находя в слове возможность синтеза.
Эсхатологическая тема — поэма завершается молитвенным обращением к Вере, что указывает на религиозный характер авторского мировоззрения, несмотря на весь трагизм.
Тема жертвенности — поэт осознаёт себя продолжателем трагической традиции, где творчество неизбежно ведёт к гибели.
4. Стилевые особенности
Смешение высокого и низкого стилей
Гротеск и гипербола в сатирических частях
Ритмическое разнообразие — от почти песенного до рубленого, "прозаизированного" стиха
Интертекстуальность (от античности до современной политической реальности)
Это произведение — своеобразная "поэтическая сумма", где Бри Ли Ант выстраивает свою концепцию творчества как трагического служения, продолжающего традицию русской метафизической поэзии в условиях современного социокультурного кризиса.
Бри Ли Ант 24.11.2025 18:22 Заявить о нарушении