Увядали, целованы осенью, блёклые травы...

Увядали, целованы осенью, блёклые травы,
Утомлённое солнце дремало в объятьях небес,
Собирались на битву неравную
молодцы бравы:
Ожидал, заселённый нечистою, проклятый лес.
---------------------------
Сентября благодатный рассвет расплескал позолоту:
На деревьях листва полыхала янтарным костром.
Созывалась церковная служба в Господню Субботу,
Только старый ведун чуял время лихое нутром...

Развесёлая свадьба в станице вот-вот намечалась:
Атаманская дочка с отважным честным казаком
Повенчаются. Паре бы выдюжить самую малость,
Да сплелись молодые тела во грехе роковом.

Утопилась в воскресную ночь соблазнённой казачка,
Неподъёмною ношей  беда на станичных легла,
Атаман безутешный, от горечи впавший в горячку,
Вспомнил пылкой  залётки* (что в юности бросил) слова:

"Уходи, горемычный, насильно любить не заставишь!
Я к озёрному дну в эту полночь глухую уйду.
Коли дочку однажды народу казачьему явишь, 
Помяни нелюбимой блудницы шальную судьбу!".
----------------------------
Чертовщиною дикой повеяло ныне в станице,
Доносились бесячьи напевы из леса вокруг,
Находил обескровленной люд
домашнюю  птицу,
Поселился в сердцах леденящий, гнетущий испуг.

Парни волю в кулак собирали, да горькой храбрились,
Возжелая прогнать сатану, что блуждала окрест.
Бесноваты, с безумьем  в глазах по домам возвратились:
"Приласкал", заселённый нечистою, проклятый лес...