Стальные бастионы

(Из поэмы "Стальная Песня")

1

Был металл, как воздух горлу, нужен!
И судьба дарует тот момент –
Голос власти разуму послушен:
Минчермету дан зеленый свет.

Ведь такой завод лежит в проекте,
Что не в сказке вздумать и взгадать!
Промедление подобно смерти.
Что тут делать? Надо твердо – брать!

Бастионы наши – стержень века,
Гордость той утраченной страны,
Что «ковала» счастье человека
На одной шестой тогда Земли.

Зацепило дело за живое
Даже тех, кто в жизни был далек
От металлургии... дыма... воя...
И не знал Гефеста…  Страшен бог –

Хромоногий, черный, в жаре угля,
Что дает Олимпу власть и сталь.
Но так быстро все свершилось вдруг ли?
Так вот…  Чтобы Жлобин и металл?

Отмеряли раз не семь, не десять.
Брали и на зуб, и на излом.
Как получше и поднять, и взвесить,
Как пристроить к делу лучше лом?

Да, чтоб сталь – без зарева мартена,
Чтобы электричеству – портал.
Не было тому еще примера,
Чтоб без старта выиграть финал.

А раз так, то трудный спор решили:
Подписали важный договор.
За два года тот завод свершили!
Был дороже денег уговор.

И на дальней жлобинской сельбине
Бастионы выстроились в ряд.
Их стальная фирма «Фест-Альпине»,
Как на смотр, представила солдат.

Здесь копровый цех, сталеплавильный.
И прокатный… Он дает «товар».
Грамотный народ, народ всесильный –
Мастер на разливке, сталевар,

Крановщик, электрик, ковшевые –
Все сполна работают на сталь.
Есть, где пообедать…  Душевые…
И для отдыха отличный зал.

Первой плавкой заправлял Гуляев.
Были дни крутые и потом.
Сколько миллионов стали дали!
Сколько подняли своим трудом!


2

Когда бы нужно было в цепь сковать
Все звенья нашей белорусской стали,
Не стали бы на то Гефеста звать,
Мы б Цицерона для того позвали.

Чтоб возвеличить дивным словом мог
Любой из винтиков в железном царстве.
Ведь каждый цех, участок – видит Бог –
Был создан на заводе не напрасно.

Копровый цех – ветрам открытый лом.
Но прежде –  железнодорожный,
Чтоб привезти по рельсам ценный лом.
Копровики – народ он осторожный.

И прежде, чем отправить лом к печи,
Сто раз его проверят и огладят.
Здесь старые орала и мечи
На новые дела и речи сладят.

А чтобы лом к печи перевезти,
Не обойдешься ты любой машиной.
А потому на БМЗ в чести
Машина-скраповоз – Геракл стосильный.

Увидишь, сразу и не рассказать:
Колес – что ног у той сороконожки.
Едва ползет. И где уж ей летать!
Ну, да встречают, правда, по одежке,

А провожают…  Верно, по уму.
Верней, по силе. Силушка, что кречет.
Но ходку надо сделать не одну,
Чтоб оба цеха ломом обеспечить.

Гудят сталеплавильные цеха:
Одна лишь плавка сотню тонн завесит.
Вздувает электричество меха –
Мартенов нет… Но как красиво месит!

А начинал все это славный цех…
Лаура цех тот огненный возглавил.
Был выше всех, и пламеннее всех.
Он подписал свод самых первых правил.

Корченов сталью правил, Гуненков –
Здесь каждый знал металл
                и был железным.
Здесь каждый был достоин высших слов.
И год за два здесь шел… То неизбежно.

Горячий стаж…  Не зря так нарекли
Работу в цехе, где хозяин – пламя.
Здесь столько судеб звездами взошли!
Здесь каждый нес профессию, как знамя.

Сталеплавильный цех – он основной.
Сортопрокатный тоже… В том разряде
Еще копровый, где металл горой,
И проволочный цех…  Пожалуй, хватит.

А все другие мы в какой разряд
Определим с достоинством и встроим?
Ведь без любого славный наш отряд
Не ордена – медали не достоин.

А потому – где б ни работал ты:
В ремонтно-механическом…  И даже
В оранжерее, где растят цветы,
Ты – металлург!
                Поскольку царство наше

Вода, тепло, и транспорт, и ремонт,
Культура, стройка, все пути-дороги.
Компьютеры, реклама…  И полет
На выставку…  Пройдет совсем немного

И каждый цех взойдет на тот «Олимп»,
Что говорит о доблести и славе.
Как много лет, как много трудных зим
Лежит в прокате, в корде… В нашей стали.

Как много славных, огненных имен
Здесь начиналось!..  Здесь мужали, крепли
В горниле величайших перемен,
В канат свивающих стальные ветви.

Как много их – стальных богатырей,
Из тех, кто в цех пришел еще мальчишкой,
Ковали славу наших жарких дней.
Жизнь написать – хватило бы на книжку.


3 

Сталь и тонкое искусство…
Может ли такое быть,
Чтобы интеграл и чувство
Вместе вдруг решили жить?

Утверждаю – есть такая
Дружба двух чудесных сил.
Их – катушками играя –
Корд стальной соединил.

Без металлокорда, кстати,
В бок границы – не смотри.
Сколько ж тех цехов в отряде?
Их немало – целых три!

Сталепроволочным назван
Первый цех…  Лети, стрела!
И начальник был указан –
Феоктистов…  Из Орла.

Нет, не зря короновали,
Корд доверили ему.
Был с рожденья он от Стали,
Был от Стали на корню!

Род свой вел из Белорецка,
Этим был богат и горд.
Первый корд в стране советской –
Белорецкий…  Первый корд!

Но второй был корд покруче,
И второй был шаг в Орле.
Все прошел, всему научен,
Крепко держится в седле.

И когда взошел звездою
В Беларуси третий корд,
Мог ли спорить он с судьбою?
Знал ли путь свой наперед?

Только разве остановишь
Тех, кто к свету тянет нить?
Ведь дороже всех сокровищ
Корд…  Его остановить

Невозможно…  Будь удачлив,
Белорусский корд стальной!
А случится неудача –
Феоктистов здесь, с тобой.

… Первый цех подрос немного,
И вдогонку брат второй
Собирается в дорогу,
Но идет своей тропой.

Был тот путь на запад мечен,
Цех Плюс-кордом наречен.
Был с надеждой цех тот  встречен,
С молодостью обручен.

И начальник тоже молод.
Родионов…  Крепок, смел.
Дождь, метель, жара и холод
Ни по чем ему…  Умел

Так людей поднять на дело
Не в лихой военный год,
Что и робкие вдруг смело
Шли за Виктором вперед.

Виктор – победитель, значит.
Повезло тебе, завод.
Будет трудно – не заплачет,
Не оставить в горе корд.

Ну, а если вдруг придется
В дело новое идти,
Рулевой всегда найдется,
Он не бросит корд в пути.

И начальник самый верный –
Кто с начала путь ведет.
Савенок тому примером.
Был рабочим…  Первый счет.

Счет второй – он сменный мастер,
Учит  мастерству народ.
Но не словом мастер красен,
Красен тем, как корд ведет.

А потом – начальник смены.
Триединый сделан шаг.
Только эти перемены
Анатолию никак

Гонору не прибавляли.
Был по-прежнему он прост.
Без апломба, без регалий.
А зачем?..  Достойный рост,

Взгляд решительный и строгий,
Дисциплина и совет –
Вот начальнику подмога,
А других рецептов нет.

Савенок – начальник цеха,
Вот ведь как назначил год.
А цена того успеха –
Наш родной металлокорд.

Внешне изменился мало,
Разве только поседел.
Пост высокий, пост немалый!
Да, директор, много дел

Корд стальной тебе прибавил.
Мир метизный так могуч!
Будь же в мире этом славен
И не бойся грозных туч.

… Третий цех в лихую пору
Был задуман и рожден.
Вырос он в долгах и спорах,
Был наказан, был прощен.

Но за жизнь боролся стойко:
Шла продукция в казну.
Младший наш, он вынес столько,
Что, не дай Бог, никому.

И на всем на белом свете
Нет дороже, нет верней…
Ты, завод, за всех в ответе.
Выводи в свет сыновей!

Первый цех, второй и третий –
Сталепроволочный мир.
И одно вам солнце светит,
И один у вас кумир.

Нить волшебная, святая,
Счастьем жизнь переплетет.
Здесь одна семья большая –
Дружный заводской народ.


4

Магнитогорск и Жлобин – два крыла –
Скрестились жестко над прокатным станом.
За этой смелой схваткой вся страна
Следила с интересом неустанным.

Неужто одолеет «белорус»
Российского железного собрата?
Но кто же первым крикнул: «Эй, не трусь!»
То Петр Шарапов – грозный царь проката.

Он первым встал в том цехе у руля.
И вел прокат, как лоцман, на фарватер.
И тонна миллионная была
Пусть не ему – другому, но наградой.

Магнитогорцы правили прокат –
Шарапов, Илатовский, Багамазов.
И не было для них пути назад,
У сердца не было других приказов.

Прокатный поднимался…  Богатырь!
Взял и в другую руку стан прокатный.
Он ввысь тянулся, раздавался вширь:
Пошел прокат –
                дешевый, прочный, знатный.

Есть в каждом деле яркий звездный час,
Но путь к нему бывает крут, не скрою.
Тот день в прокатном помню, как сейчас.
Случился он осеннею порою.

Каким же ярким выдался сентябрь
У колыбели молодого стана!
И обращенья – «господин» и «сябр»,
Как птицы мира, в воздухе витали.

И вновь знакомая чужая речь,
И снова с фирмой этой «Фест-Альпине»,
Десяток лет мы сбрасываем с плеч,
И нет тех дел, что вместе не осилим.

Виктория! Победа! Как сдержать
Все чувства, что тебя переполняют?
Владимиру ли Тищенко не знать,
Что значит этот день!..  И это знают

В прокатном все…  На той передовой –
Кто начинал, кто верил…  Заварыкин
В прокатной сборной был.
                С бригадой той
Вершил он наш прокат в тот час великий.

И для Олега Кириленко час –
Такой, что году равен по размаху.
И не хватает самых громких фраз,
Чтобы воздать!..  Так испокон рубаху

Рвал на груди отчаянный народ,
Когда он, как на приступ, шел на дело.
Кто этот день прошел, меня поймет:
Когда еще так сердце петь хотело?

«Сто пятьдесят»!   Так назван новый стан.
Три сына вывел в свет Сортопрокатный.
Дела их на слуху в десятках стран,
И весомей шаг – стальной, печатный.

Но самый младший выше всех взметнул.
А «крестного» он отхватил какого!
Кто к пульту управления шагнул?
Кто жизнь вдохнул в богатыря стального?

Прокатчиком в  тот день был Президент,
И знаком власти тот прокат отмечен.
Бесспорно – исторический момент
Не только для завода… Есть ли в свете

Примеры столь же яркие?.. Изволь,
Верфь корабельная. Начало века.
В руках Петра строительный топор,
И от работы жарко человеку.

И снова день…  И будет новый век.
Век двадцать первый…
                Пламенный, высокий.
И снова весь в работе человек.
День сентября…  Он здесь, он на пороге.