Светлана и Женский век. Часть вторая. 1

ЧАСТЬ ВТОРАЯ.
ПЁТР II АЛЕКСЕЕВИЧ.

Девятый час утра. Седьмое мая.
Зал Кавалерский Зимнего дворца.
Здесь генералитет и прочие внимают
Текст завещания монаршего лица.
Князь Меншиков конверт сей распечатал,
Достал оттуда полный экземпляр,
Уже снабжённый долгожданной датой
И с подписью Елизаветы в дар.
Зачитано последнее желанье.
Все присягнули мальчику-царю.
Потом придёт, но поздно, пониманье –
Не скажет он в ответ: «Благодарю!».
Наивные… С кончиною царицы
Лишь первый завершился смутный круг.
Спокойствие так и не утвердится,
Мешать всё время будет слово «вдруг».
За власть амбициозная девица,
Любительница «случай» создавать,
Что может на себя лишь положиться,
Не думает борьбу-от прекращать.
Конечно же, она переживала
Смерть матери, но замыслы свои
С кончиною она не оставляла.
А как же, если к трону те вели!

1.
НАМ НУЖЕН КНЯЗЬ.

- Голубушка! Какая же ты, право!
Тебя всё больше красит слово «мать».
И выглядишь ты боле величаво,
И стройности, конечно, не отнять. –
И Лиза Марианну покрутила:
– Красавица! Светлана, погляди.

– А как же! Так и дОлжно, вражья сила!
Вот только, что там ждёт нас впереди?

– Депеша есть: добрались до Охотска.
Готовит Витус Беринг корабли…
Но мы-то знали, что он доберётся.
Подумать только… это ж край земли!

– Ну, край не край…, а вышли к океану.
Уже надежду в сердце обрели, –
 И Света, поглядев на Марианну,
Добавила: - Иначе не могли!

В гостиную мадам детей заводит:
Матросика и куклу. Те стоят
Игрушками, которые заводят.
Глядит умильно Лиза на ребят:

– Ну, наконец-то. Главное богатство.
А ну-ка, Миша, к крёстной подойди.
Давай-ка, создадим морское братство –
Папашку твоего мы упредим.
Чуть подрастёшь, и встанем мы под парус –
Великий Пётр дал тебе наказ.
И будешь для врагов небесной карой.
Ну, Миша, как? Получится у нас?

Рот до ушей – Мишаня улыбался,
И радостно своё ответил: «Да!».

- Ещё один домой не возвращался,
Гляди, второй уже готов… Куда-а? –
Всплеснула Марианна тут руками:
– Морское братство! Я вам покажу!..
Вчера устроил битву с пирогами.
Ох, и дождётся Миша… накажу!

– Вот, вижу сразу, что растёт мужчина, –
Сполз на пол Миша с Лизиных колен.

Тут появился и Винсент в гостиной:
- Ну, что, внучок, попал ты в бабий плен?

Светлана улыбается Ван Гогу:
- Они с Елизаветой – моряки.
Готовятся под парус и в дорогу.
А с нами им, как видишь, не с руки!
Ну, всё, Мишель, беги к своей сестрёнке.
Мы с мамой Лизой здесь поговорим… –
И, ускорение рукой придав ребёнку,
В ладоши хлопая, пустилась вслед за ним.
Вернувшись к Лизе, рядышком присела:

- Ну, что, принцесса? Ваш дальнейший ход?

- Сорвать я обручение хотела…
Без матушки-то, как произойдёт?

- Постой-ка, Лиза…, прусский-то посланник…
Пускай предложит выбрать он царю
Из Гогенцоллернов невесту. Князь устанет
Отваживать его…

                - Благодарю…

- Тем боле Мардефельд* с голштинцем близок.
И князь подумает, что это мутит зять.
И даже тени не падёт на Лизу,
А тот себя устанет обелять!

– И здесь подпортим, и на тех натравим.
А что, Светлана – это тоже шаг.
Данилыча в покое не оставим.
Хоть он мне друг, но – мой первейший враг.

– С детьми ты тоже обходиться можешь…
Что, если к князю переехать нам?
Осиное гнездо и растревожишь…
Не все невесты нравятся царям…
Там поживём с тобой, понаблюдаем
За дочками Светлейшего…

                - Ну, да.
А то о них и, правда, мало знаем.
Ну, хорошо! Держись, наш князь, тогда!

- Вас отобедать просим, цесаревна, –
К ним подошла с улыбкою мадам.

- Вот виделись бы если ежедневно,
Наверное, и отказала б вам.
Конечно же, сегодня я останусь.
Посмотрим, чем художник угостит.

В глазах мадам заметна благодарность:
- Прошу пройти. Наш стол уже накрыт.

Как упоителен бывает гром победы,
Когда в ушах день ото дня стоит салют.
Ещё взлететь бы выше Тайного совета…
Фельдмаршал что? Их много нынче тут.
Сподобился! Давно мечтал о чине…
И наставляет Остермана князь.
Сподобился! Из детских рук он принял…
Генералиссимус! Его мечта сбылась.
Но главная ль? Когда мечты о троне.
Не в смысле том, чтоб самому занять –
Для дочери мечтает о короне.
Когда сам царь в твоих виденьях – зять!
Торопится Светлейший с обрученьем,
Коварства опасаясь от «бояр»…
Терзали душу всё-таки сомненья
Не зря – опять наносит свой удар…
Но – кто? расстроить так пытается помолвку…
Посланник прусский Мардефельд полез
К царю вдруг с предложеньем, да так ловко,
Невесту ему выбрать из принцесс
Немецких? А не зять Екатерины
Вредит мне? К нему близок дипломат.
И князь к нему спешит искать причину…
Но слышит он в ответ: - Не виноват!
Обязан я был сделать предложенье, –
И Мардефельд лоб промокнул платком:
- Ответственное было порученье.
И Вы здесь совершенно не при чём!

- Распоряжаться!.. Мардефельд, как смеешь?

- Но-но, мой принц! Я исполнял свой долг!
Как говорят у вас: что ты посеешь,
То и пожнёшь! – и Мардефельд умолк.

Светлейший смог лишь развести руками,
По бёдрам хлопнул… «Чтоб тебя, пруссак!».
И вглубь побрёл нетвёрдыми ногами
По коридорам в серый полумрак.
И ноги привели к Екатерине.
Что за потребность к телу привела?
«Генералиссимусом, Марта, стал я ныне.
Не вовремя ты всё же прилегла…
Всё кто-то тычет палки мне в колёса –
Завистников неисчислима рать…» –
 Поцеловал Светлейший лоб белёсый,
Побрёл он по палатам рассуждать.
Князь Меншиков в задумчивости ходит,
Как маятник какой-то взад-вперёд.
Вдруг перед ним в каком-то переходе,
Как ниоткуда, вырастает кот…
Да нет всё та же кошка чёрной масти:
«Тебе-то что? За мною ты пришла?»
Он слышит: «Мяу!» из открытой пасти.
К покоям Лизы кошка повела.

«Она права! Схожу-ка к цесаревне.
Быть может, там душою отойду?
Поговорю я с Лизой откровенно,
И выход хоть какой-то с ней найду».

Пошёл Светлейший в Лизину ловушку.
В её покои открывает дверь
И видит на кровати, на подушках
Сидит Светлана, но уже не зверь.
В любимой позе: ноги по-турецки,
На князя устремив зелёный взгляд.
И Лиза тут же, в зеркале по-детски
Рассматривает на себе наряд.
Взялась за юбку, и себя, как куклу,
То вбок наклонит, а потом вперёд…

- Идиллия, – изрёк Светлейший. – Скуку
Вы гоните здесь от своих ворот?
Елизавета, может быть, слыхала –
Посланник прусский сватает невест
Из Гогенцоллернов?

                - Ужели Саши мало?
Они на Саше – что? – поставили уж крест?

- Наверняка идёт всё от голштинца.
Меня они решили оттеснить.
Ну, ничего, дождётся он гостинца!
Вот сможет ли его переварить?

Сползла Светлана кошкою с кровати,
К нему кошачьей поступью пошла.

- Княгиня, жарко? Что-то Вы без платья?

- Да просто в гости Вас я не ждала.
Тут, нате вам! Хотя бы постучали.

- Мне чёрный кот дорогу перешёл.
И на душе моей печать печали.
Вот он сюда меня, к вам, и привёл.
Все наши встречи предваряют кошки…

- Но Вы-то, князь, уж знаете кто я!
И раз уж вновь пересеклись дорожки,
Пора извлечь Вам правду из меня.

- Извлечь из Вас? А можно пояснее?
Или хотите в пыточный подвал?

- Зачем же так? – она уже на шее,
Руками обхватила.

                «Идеал!» –
Внутри у князя вдруг воскликнул голос.
Взасос поцеловала горячо…
Опять во рту его кошачий волос…
Хотел он прохрипеть уже: «Ещё!».

У столика с напитками Светлана
И Лиза там же. Пьют уже вино.
А князь глядит на них от счастья пьяный,
Ему всё в этом мире всё равно.
Ан нет, не всё! А как же это тело?
А что же он? И он вдруг молодел.
А сердце… Сердце как окаменело.
И сам он весь как будто каменел.
Испарина его всего покрыла…
И чувствует он жжение в паху.
Душа его таким желаньем взвыла!
«Я только твой!» – признал, как на духу.

Светлана же к нему стояла задом.
Вот глянула она через плечо –
И пот по князю снова лился градом,
И сердцу было очень горячо.
Светлана же слегка переступила,
Игрою будоража ягодиц:
- Гляди-ка, Лиза, вражеская сила,
Ещё чуть-чуть и он здесь ляжет ниц.

И сблизили они свои бокалы,
И слышит князь хрустальный лёгкий звон.
Светлана пьёт вино и ей всё мало –
Она для князя делает поклон:

- Светлейший, как? Понравилось Вам тело?
Не зря природа тратила труды.
Я просто кое-что сказать хотела,
Но не должна быть речь струёй воды.
 Хотелось показать Вам напоследок,
Чего всю жизнь Вы были лишены.
Скажу я больше: где-то Вы мой предок…
Скорей всего по линии жены… –
И засмеялась смехом тем безумным…
Она так редко пользовалась им.

«Не будет ли уж этот день мне судным?» –
Подумал князь, как прежде недвижим.

- Скажите, князь, а Вам жена в постели…
Скорее нет. Не о постели тут.
Глядите на меня – вопрос о теле.
А женское – всегда греха сосуд!
Не знаю, как на счёт деторожденья, –
Погладила себя по животу, –
Но, князь, зато по части наслажденья
Я Вашу воплотить смогу мечту!
Не забывайте – сколько Вам осталось?
Вот то тоже. В остатке только пшик!
А я лишь благородным доставалась.
Не забывайте то, что Вы – мужик!

Ему так и хотелось крикнуть: «Девка!
Сама подстилка только для утех!».

- Вам в руки, князь, лишь не хватает древка
С хоругвью… Вы ж один…, но – против всех!
Жену и ту всю жизнь свою терпели!
Что, скажете, у вас была любовь?..

«Ты лжёшь!».

              - …А приглядеться, так на деле –
Пирожник благородил свою кровь!
Великий Пётр выбрал Вас и вывел…
Сначала-то Вы были хороши!
На всё готовы, всё могли в порыве.
А дальше? Дальше – больше для души.

Стояла Лиза с поднятым бокалом,
Глаза большие, в них застыл вопрос.
Здесь разговор зашёл о небывалом –
Всегда на правду небывалый спрос! 
Стоит Светлана, чуть расставив ноги,
В руке бокал, другая на бедре:

- Князь Меншиков, Вы помните о Боге?
О смертном не забыли Вы одре?
Я предложить хочу Вам наслажденье,
Которого всю жизнь хотели Вы!

В глазах испуг, тревога, изумленье…
Ах, женщины, всегда ли вы правы?
Герой Полтавы и Переволочны,
Что Шлиссельбург открыл своим ключом,
Стоит перед «сосудом» он порочным,
И смотрит ей куда-то за плечо.
А там Нева и виден шпиль собора,
И солнца свет, уже совсем тепло,
И за город умчаться можно скоро…
Там время есть и… там оно текло!

А здесь стоит застывшею фигурой,
Но манит обнажённым естеством.
Здесь жизнь идёт особой партитурой,
Здесь женщина – судья и божество!

- Сказали обо мне, как о подстилке…
Вы с лёгкостью привыкли их менять, –
Над левой грудью вновь ожили жилки. –
Ковёр подстилкой можно ли назвать?
Князь Меншиков, меня Вы разозлили…

- Постой, Светлана, – Лизин взмах руки. –
 А как же договор?

                - Оставим в силе.
Ах, Лиза, Лиза! Это ж мужики!

Прошла Светлана прямо перед князем,
Глаза в глаза – сжигает изумруд:
- Князь Меншиков, готовьтесь снова к грязи.
Мы не причём. Бояре Вас сотрут!

Взгляд проводил Светлану до кровати –
Вновь по-турецки села там она.
В фигуре этой столько женской стати…
Ушла в себя… с бутылкою вина…
И как-то сразу князю полегчало.
Он к столику и Лизе подошёл –
Вино ему принцесса наливала –
Он так устал…, пришёл, присел на стол.

- Данилыч!.. Ладно, – Лиза разрешила,
И полный поднесла ему бокал,
Из своего немного пригубила.

- Нет, ты слыхала! – только он сказал, –
И то не так, и это ей не эдак…
Твой батюшка дал шанс – я ухватил.
Не понял я – какой ещё я предок?
Нет, ты скажи – я это заслужил?

- Сама не ожидала я от Светы.
Переживания последних дней. –
Лукавые глаза Елизаветы
Разбавили слезами лжи ручей. –
Мы обе за тебя переживаем.
Забыл о том – ты мне почти отец.
И даже, как помочь тебе мы знаем.
Препоны нет для любящих сердец.
Скажи, уж сколько твой дворец пустует.
Ты подготовь его, да и открой.
А то здесь император всё тоскует –
Ты пригласи к себе его с сестрой.

- А ты права! Права, Елизавета!
К себе под крышу – это же надзор!
Никто уже не сунется с советом.
Как сам не догадался-то?.. По-зо-ор!

-Меня возьмёшь? И я б не отказалась,
Как раньше, - помнишь? - тоже погостить. –
Сама же скрыть улыбку постаралась.

- Прошу меня вниманием почтить!
Конечно, цесаревна. Благодарен
За этот своевременный совет.
Прошу Вас быть совместно с государем.

- А мне у Вас найдётся место? Нет?

- Князь, вспомните скорей о наслажденье,
Которое обещано ей Вам! –
Глядит на князя Лиза в нетерпенье.

- Как обойтись без кошек нам – котам?

Светлана снова спрыгнула с кровати
И к князю, вокруг тела обвилась:
- Как думаете, одевать мне платье? –
И поцелуем в губы пролилась.

Князь ухватил её за ягодицы,
К себе Светлану с силою прижал.
На них глаза глядели той девицы,
Чьё тело трон к себе в объятья ждал.

Весна-красна. А за порогом лето.
Всё выше солнце. Пламенеет высь.
Звезда твоя за горизонтом где-то.
Забыто даже слово это: «Брысь!».
Вжилась Светлана в чёрненькую шкурку.
Епископ с Лизой благодарны ей.
И князь всё ждёт любовную микстурку.
И все не знают участи своей!
Да, сколько «вдруг» у нас уже случилось –
Никто не знает сколько впереди.
«Негаданно, нежданно» – эту милость
Твори себе, а там и в гости жди.

Устать от счастья также невозможно,
Как невозможно счастья не желать.
С ним обходиться надо осторожно,
Его не купишь…, можно лишь предать.
Спустилась ночь, как чёрная бумага.
Её проткнули только сонмы звёзд.
Глаза блестят, отсвечивает влага.
На сердце скорбь – готов душе погост.
Переступить, отринув руку друга,
Так часто заменявшего отца…
Окно открыто. Спит в ночи округа.
И темнота… до боли… без конца… 
 
==========================
*- А. Мардефельд – прусский посланник при российском дворе.
******