Когда Марина уходит

В России слишком прочная пенька,
И будто данные пророком имена,
И крылья времени у ангела беспутны,
Свободные как белая пурга.

Я смертным ветром бьюсь о ставни,
Кричу : "Разбит графин хрустальный",
Рвусь волком у оконного стекла -
Остановись,
          Опомнись,
                Пропусти меня ...

Когда б успел я снять Марину
                С потолочного крюка,
Хрипел бы я в Париже  - 
В последний раз,
                Прости меня,
Не отрекайся, руку дай,
                Опомнись,
Из бесконечности вернись,
                И вспомни
Как зовут тебя ...

Гремит, вне времени, без меры, гром раскатами,
И в вое ветра слышен голос палача,
Ещё не поздно душу залатать заплатами,
Ещё не поздно разбудить безумного врача.



В нечеловеческих силах было выдержать то положение в котором оказалась Марина Цветаева. Ничего не пишет. В долгой очереди, ожидая возможности свидания с арестованным мужем (вскоре был расстрелян) встретила молодого тогда Арсения Тарковского, который показал ей свои работы. Под впечатлением написала своё последнее стихотворение, в котором на столе стоял  "графин хрустальный". Цветаева  повесилась в эвакуации, использовала верёвку; по словам Бориса Пастернака, который помогал паковать вещи, "это хорошая пенька ...".
Вместе со стремительным развитием творчества Владимира Высоцкого его  болезнь усиливалась. Алкоголь вроде помогал, позже начинает колоть морфий. Марина Влади вернулась в Париж. В последний вечер доктор говорит что будет наблюдать за больным всю ночь, "а утром отвезём его в больницу". То что это не было сделано сразу кажется преступлением. Доктор засыпает у постели Высоцкого, а когда просыпается, констатирует смерть.