Проза. Только ты!

-Можно потрогать Вашу бороду? – смущённо спросила девушка, видимо, полагая свою просьбу нескромной.
-Можно. И не только бороду, – пошутил мужчина, представляя, как её нежные пальчики спускаются по его телу всё ниже и ниже…
-Ой, я думала, она мягкая и шелковистая, а она совсем… – девушка запнулась, поняв свою бестактность.
-Грубая и колючая, – закончил мужчина, – что поделаешь, говорят, и характер такой же, как волосы, но в других местах они значительно мягче.
Поезд мягко постукивал на стыках. За окном в серой вечерней дымке проносились леса и деревья. В купе на двух человек ехали он и она. Девушка была симпатичной, даже красивой, а застенчивость лишь усиливала очарование. Впереди ещё ночь и полдня пути вместе, как они только что выяснили, когда познакомились. Откуда на его голову свалилось такое чудо и что делать дальше, Андрей, откровенно говоря, не знал. Вот его приятель быстро бы «взял быка за рога», но умение охмурять женщин не было присуще Андрею.
Беседа – точнее, разговор с большими паузами, – длилась около часа, и можно было бы перейти на «ты», будь он порешительнее… Жаль, что не взял вино в дорогу: был бы повод выпить на брудершафт. Сколько раз, будучи молодым, он мечтал оказаться в купе с симпатичной женщиной, представляя, как… Впрочем, и в мечтах он не знал, как добиться желаемого. Инициатива исходила от женщины – так он это представлял. «Сбылась мечта идиота», – подумал Андрей, пытаясь найти правильную линию поведения. Блеснуть остроумием? Но он никогда не был «душой компании» или записным остряком. Да, Андрей много знал и умел интересно рассказывать о том, что его волновало, но будет ли это интересно ей?
Таня – так звали девушку – смотрела в окно, искоса бросая на него взгляды. Пауза затягивалась. Красиво ухаживать он не умел: не было практики… С будущей женой познакомился на работе и как-то между прочим сделал предложение. Жизнь после свадьбы изменилась ненамного: просто теперь он видел жену не только на работе, но и дома. Особой любви не было, детей тоже, – ни он, ни она к этому не стремились. У неё были свои интересы, у него – свои; в этих областях они практически не пересекались. Быт, постель… но и в ней особого жара и страсти не было. Постепенно стало ясно, что их ничего не связывает, и потому они разошлись безболезненно – тем более что делить было нечего: у каждого своя жилплощадь, а вещи… да просто каждый взял с собой то, что покупал для себя. С тех пор прошло лет пять-шесть, и, вспоминая свой брак, Андрей никак не мог понять – зачем он женился, видимо, вре-менное помутнение. Потом, после развода, конечно, были лёгкие увлечения, интрижки, но как-то необременительно, без особых страстей и привязанности.
Где-то внутренне Андрей и не ждал от жизни особых перемен, его устраивал холостяцкий быт и свобода одиночества, когда можно было читать любимую фантастику, эзотерику, фантазировать и строить планы, которые редко претворялись в жизнь. Сибарит по натуре, благодаря острому уму, он возможно, и стал бы, скажем, писателем или общественным деятелем, если бы не лень и отсутствие весомой мотивации. Власть не привлекала – особенно связанные с нею интриги и нечистоплотность. Деньги? Хотелось бы иметь их побольше, но идти ради них на жертвы, крутиться в ущерб покою… зачем, когда можно прожить и без этого – не так комфортно, зато спокойно?
«Боже, куда меня занесло?» – спохватился Андрей, – «блин, всю жизнь вспомнил, как перед смертью». Танюша прихлёбывала чай, принесённый проводником, и с любопытством поглядывала на него. «Неужели заметила моё отсутствующее лицо? Вот старый козёл, рефлексирующий идиот», – об-ругал он себя, – «нашёл время предаваться воспоминаниям».
- Даже неловко: взрослый человек, а не умеет поддержать светскую беседу, – кажется, он произнёс это вслух. – Простите, Таня, но я действительно не умею разговаривать с женщинами и тем более их развлекать.
- А со мной это не нужно, – улыбнулась она, – и, мне кажется, вы хоте-ли бы перейти на «ты» – я не возражаю.
- Боже, Танюша, откуда такая проницательность? – поразился Андрей. – Действительно, я чувствую неловкость: «Вы» как-то отстраняет собеседников, словно стеклянная стена…
- Ну вот, давайте уберём эту стену!
- Хорошо! Но как Вы… то есть ты, догадалась?
- Думаю, что просто почувствовала твою неловкость. Знаешь, ещё в детстве заметила за собой способность угадывать отношение к себе, а иногда и мысли.
- С тобой опасно иметь дело – особенно, если что-то замышляешь, – неловко пошутил он, пытаясь понять, догадалась ли она о его желаниях.
- Нет, вовсе не опасно: я же знаю, что ты ко мне хорошо относишься… и даже больше, не так ли?
- Да, конечно, а разве это так видно по мне?
- К счастью, да. Поэтому я и проявила инициативу, ты бы ещё долго не решался перейти на «ты».
- Пожалуй. Но выходит, у тебя есть экстрасенсорные способности – возможно, дар. А что ты ещё можешь?
- Вот так тебе всё и расскажи… а если я умею видеть будущее, тебя это не испугает? Или обладаю гипнозом?
- Конечно, нет! Я немало читал об этом и даже сам пробовал занимать-ся духовными практиками. Жаль, видно, нет во мне способности к этому.
- Неправда! Они есть у всякого в разной степени проявленности, это наша слепота и глухота мешают душе достучаться до разума. Думаешь, наша встреча случайна?
- Нет. Я не верю в случайности.
- Правильно. А как ты думаешь, почему именно сейчас?
- Скорее всего, пришло время сделать новый шаг, на следующую ступень. Так иногда якобы случайная книга оказывается у тебя в нужный момент.
- Видимо, я и есть эта книга? – улыбнулась девушка. – Но я большая книга, и меня нельзя просто отложить в сторону.
- Ну, о такой книге, как ты, я просто не мог и мечтать… Боже! Ты и правда чудо!
- Да нет, я не чудо, а нормальный человек – каким он должен быть, раз уж мы по «образу и подобию» скроены. И ты такой же, но пока ещё не рас-крытый, не понявший себя и свои способности.
Ощущение нереальности происходящего охватило Андрея. Будто вот-вот проснётся, и опять вокруг будет серая реальность, надоевший быт и почти полная предсказуемость событий.
- Нет, Андрюша, ты уже проснулся и теперь можешь видеть истинную реальность, а не сны. Доверься своей душе, прислушайся к ней! – рука Тани лежала на его лбу, и сама она сидела рядом, заглядывая ему в глаза. Просто невероятно: большие, лучистые, зелёные глаза смотрели на него с любовью и участием.
- Кто ты?! – вырвалось у него.
- Я – это ты; вернее, мы – часть одной души. Помнишь легенду о половинках одного существа, разлучённых давно-давно и стремящихся встретить друг друга, чтобы соединиться?
- Да. А ты знаешь обо мне всё?
- Конечно, нет. Душа бесконечна, так же бесконечны и её проявления. Я чувствую, что мы созданы друг для друга, как это ни банально звучит. И счастлива, что встретились…
Внезапно стало тихо, удивительно тихо. Хаотически роящиеся мысли исчезли, будто выжженные светом, разлитым в сознании. Никогда не стихающая словомешалка мозга замерла, поперхнувшись на полуслове. Андрей видел и ощущал всё: глаза Тани, её руки и тепло её тела, прижавшегося к нему, – но стоп-кадр длился и длился, замерев…
- Таня, я люблю тебя! – словно прорвав невидимую плёнку, он выскочил из стоп-кадра. – Что это было со мной?
- Ничего страшного. Ты перешёл на следующую ступень. Скоро ты поймёшь, что это значит, и научишься пользоваться своими вновь открывшимися способностями.
- А ты? Ты не исчезнешь?
- Нет! Мы просто пойдём рядом, как двое влюблённых, – она погладила его по волосам, и весёлые искорки заплясали в её глазах. – Ты всё ещё не веришь?
Поцелуй тёплых, неизъяснимо манящих губ снова погрузил его в нирвану. Но теперь он не был неподвижным истуканом. Его руки в нетерпении бежали по её плечам, гладили спину… Ни одна женщина в его жизни не вызывала в нём такого волнения и желания. Нет, не страсти и желания обладать, а чего-то совсем иного – всепоглощающего чувства, хотелось дарить себя другому без остатка… И нежность, огромная, заполняющая всё существо, льющаяся через край…
Обострённые чувства ловили встречный поток: запахи, звуки, ощущения кожи сливались в единую симфонию любви, и это было непередаваемо. Танино тело будто проникало в него, поглощая и в то же время растворяясь в нём…
- Танечка, Танюша, любимая, – шептал он; все остальные слова словно вылетели у него из головы.
- Ну что ты, любимый, не торопись: я здесь, я вся твоя, и у нас впереди вечность…
Но он уже не слышал, пожирая глазами матово-розовые плечи и трепещущую грудь с задорно торчащими сосками. Его руки сами нашли молнию на юбке, и она сползла на пол. Он не заметил, когда Таня сняла с него рубашку и футболку. Они стояли друг перед другом.
- Боже, как ты прекрасна! – вырвалось у него. «Боже, как ты банален, – вклинился его внутренний критик, – а что-нибудь пооригинальнее можешь придумать? Например…  «Заткнись», – цыкнул на него Андрей.
Их руки и тела переплелись, и он ясно ощутил встречное желание, вол-ну бесконечной любви, в которой растворилось всё, мешающее соединению.
Ночь пролетела мгновенно. Сна не было, не было усталости. Острое желание перерастало в блаженство, а потом новой волной накатывало желание, и вокруг для них не существовало ничего. Времени не существовало, оно ушло, тихо прикрыв дверь, чтобы не мешать. Но разве может время по-мешать истинно влюблённым? Они были естественными, как дети. Не было ни стыда, ни смущения, ни шелухи ложных законов и морали. Они были одни во вселенной и принадлежали друг другу по праву любви.
Утро заглянуло в окно ярким солнцем, и вернулось ощущение времени. Они лежали обнявшись, и блаженные улыбки бродили на их лицах.
- Куда мы теперь? – спросил Андрей.
- Думаю, теперь надо немного поспать, – потягиваясь, ответила Таня, – иначе нас ненадолго хватит, а потом не мешало бы и поесть.
- Я съем тебя!
- А я – тебя! И что от нас останется?
- Большая-большая любовь… И не надо меня спихивать с постели!
- Но мы же не заснём, пока рядом!
- Ну и что?
- Тогда станем тонкими-тонкими и прозрачными, как тени, и будем подвластны всем ветрам.
- Хорошо! Тогда обнимемся крепко-крепко, и пусть ветер несёт нас ку-да хочет.
- А он-то знает куда хочет?
- Конечно. Он знает куда хотим мы, а мы настолько сильны, что можем повелевать ветром.
- Быстро ты обжился в своей новой ипостаси! Уже собираешься приме-нить свои новые возможности?
- Да! У нас будет прекрасный дом, окружённый могучими соснами… Ты любишь стихи?
- Конечно! Хорошие стихи – это голос души, а она не умеет лгать.
- Вот-вот! Я немного пишу и даже пробовал печататься; друзья говорят, неплохо получается. А ты пишешь стихи?
- Пишу, когда сердце поёт или плачет.
- А можешь предвидеть будущее?
- Могу и не могу: я вижу лишь наиболее вероятный сценарий.
- И что там?
- Мы будем вместе в любом варианте и будем счастливы, ибо сами выбираем свой путь.
На душе Андрея было весело:
                Солнце за окошком, солнышко в купе…
Таня добавила:
                Жмурится, как кошка – счастье и тэ пэ.
- Вот видишь, как здорово получается! Мы с тобой будем соавторами, напишем много книг, прославимся, станем богатыми… – размечтался Андрей.
- А как же дом под кедрами? К тому же все книги уже написаны, они там, – Таня показала куда-то наверх.
- А, хроники Акаши! Ну конечно, но люди-то не знают этих книг, не читали. Вот мы и будем вроде библиотекарей выдавать им книги на дом… А дом среди кедров мы обязательно построим. Представляешь, как хорошо там жить и творить?
Таня обняла его и нежно поцеловала:
- Мечтатель мой любимый, как долго я шла к тебе! Будет у нас всё, будет обязательно.
Потом они пили чай и говорили, говорили, будто хотели наверстать упущенное время. В вагон-ресторан не пошли: у Тани была захвачена из дома сумка с едой, которой хватило на двоих.
- Ты как будто знала, что встретишь меня, – удивился Андрей.
- Конечно, знала, – улыбнулась она, – у меня же есть интуиция. Душа подсказала. Надо уметь её слушать, а точнее – чувствовать, что она хочет сказать. И тогда для тебя не будет ничего недоступного.
- Научишь? – он накрыл её руку ладонью и заглянул в глаза.
- Научу. Да ты и сам это знаешь и умеешь – только забыл, выйдя из детства, – её глаза лучились такой теплотой и любовью, что хотелось плакать от счастья… Почему-то вспомнилась мать, её глаза, руки; как он не ценил её ласку при жизни – всё казалось, что впереди много времени, а мама будет всегда…
- А я и не выходил из детства, просто прикидывался взрослым, – пытаясь уйти от воспоминаний, возразил Андрей.
- Ты мой большой ребёнок! А мама будет с тобой всегда: ведь ты – её продолжение, часть её осталась в тебе…
- Ты почувствовала, да? Ей там, наверно, лучше чем здесь?
- Думаю, да.
- А ты не общалась с умершими?
- Нет, но это возможно.
Они сидели рядом крепко прижавшись, покачиваясь вместе с вагоном. Где-то за стенами купе продолжалась жизнь, но она не касалась их. Им было достаточно друг друга для счастья. И верилось, что так будет всегда…
- Тебе хорошо, Танюша? – спросил Андрей, улыбаясь. – Мне никогда не было так хорошо и спокойно.
- Да, мой родной, мы вместе, и нам ничего не страшно. Мне хорошо!
И, словно подтверждая её слова, за окном вагона прозвучал долгий крик тепловоза.