***

Я таких, как ты, до сих пор, клянусь, не встречал.
Ты подобна той Музе, что часто приходит во снах и всем тягостным мыслям находит просторный причал.
Мелодичность твою не сыграли б Бетховен и Бах.
Ты как будто запретная книга,
И в сотнях страниц раскрываешься и расцветаешь все в новых тонах. Я хотел бы прочесть тебя до миллиметров ресниц, испытать твою радость, влюбленность, прочувствовать страх.
Мне хотелось бы стать для тебя воплощением грёз, ежедневных мечтаний, банальных и мелочных слов, что таятся в душе и ночами доводят до слёз. Я хотел бы избавить тебя от твоих же оков.
Я бы смог (и я точно уверен, что это не бред) разувериться в Боге и сотни грехов совершить. Я бы смог обесточить весь город, похитить весь свет, этим светом затем осветив каждый угол души,-той души, что, как птица, засела в оковах груди и отчаянно бьется внутри в неспособности жить. Я поведал бы ей о высотах, что ждут впереди, и сумел бы любовь в эту душу опять заселить.
И пусть это звучит, будто я перепивший чудак, что влюбился в плакат или образ с обложки журнала. Я оспорить готов эту глупость (иначе никак!): я люблю тебя так, что всех слов на земле будет мало!
И мне даже плевать: пусть я буду хоть трижды глупцом с окровавленным сердцем, с обоймой патронов в себе. Эти пули внутри мне не будут нещадным свинцом, если только по-прежнему нужен я буду тебе.