Светлана и Женский век. Часть первая. 10 с эпилого

10.
ПОСЛЕДНЯЯ ВЕСНА ЕКАТЕРИНЫ.

Не дай вам Бог жить в перемен эпоху,
Где ложь, измена, подкупы и кровь.
Кому кто выгоден?.. Мы выберем дорогу
Проторенную – нас ведёт любовь.
Любовь к чему? К России же, конечно.
Не будем мы страницы вырывать.
История не может быть безгрешной –
Любой Россию будем принимать.
Народ не знает, что вверху творится,
Ему хватает и земных проблем.
Под чьим бы каблуком не очутиться,
Он выживет назло проблемам всем.
Дворцы горят – ночами веселятся…
  А «души» выживают в деревнях…
На службу завтра? Ничего, проспятся!..
На кладбищах теряемся в крестах…
Казна пуста и жалованья нету.
И гвардия! его годами ждёт…
Из-за щеки мужик достал монету,
А Меншиков себе её берёт.
Недавно всё рукой творилось твёрдой,
Ценилось слово это – «созидать».
Что толку-то? Крушились спины, морды,
Но как нам свору эту обуздать?
«Всяк человек есть ложь» - себе усвоил
К концу пути и может потому
Он завещанием-то и не удостоил,
И умирал, не веря никому.

Последняя весна Екатерины –
Балы, веселье, праздники и… боль –
Негаданно, нежданно, без причины.
Балы, веселье… снова боль… До коль?
Не пить вина? Но… это невозможно!
Венгерское! Оно любимо ей:
«Я по чуть-чуть. Ну, я же осторожно!».
Какие указания врачей?
Венгерское – любимое лекарство.
Она его считает таковым.
Не ведает, увы, его коварства,
Сам государь лечился так… Увы!

Обхаживал голштинское семейство
Толстой, запугивая Меншиковым их:
А вдруг захочет тот по ходу действа
Царицу бывшую в друзьях своих
Увидеть. И пойдёт тогда морока,
Понеже он над войском господин,
Захочет изменить вдруг всё до срока…
Да, есть ещё Дивьер и Бутурлин.
К ним заглянул поддержкой заручиться,
Приватно говорили меж собой.
А дальше… конфидент императрицы
Притих. Команду, видно, получил «отбой».

На что готова женщина? На жертву!
Всё объясняется коротким словом – «мать».
Останется ли женщина инертной,
Когда дитя ей надобно спасать?
Вот только «жертву» в разном смысле слова:
Собою жертвовать? Другого ли топить?
Бывает, что на всё она готова,
Когда она желает победить!

- Нет, каково? Ты слышала, Светлана?
Императрицей мне уже не быть!
Они готовы хлопотать за Анну.

- Гляжу, тебя сумели рассердить!

- Прикажешь из огня таскать каштаны
Самой? Нет, я желаньем не горю.
Старанье прилагать… Всё ради Анны?
Покорнейше я вас благодарю!
Что ж, раз они так стали за сестрицу,
Преграду эту мы с тобой сметём.

- Да-а! Стоит только Лизе рассердиться…
Ну, что ж, тогда пожертвуем ферзём?
Своё он отыграл и нам не нужен.

- Петра Андреича придётся мне отдать.

- И пусть в Толстом увидит князь к тому же…

- …Того, кто мне пытался помогать!
Шикарно, Света! Меншиков забудет
Про Лизу – разве я могу мешать?
К тому же, чем заняться князю будет –
Судьбу Толстого и друзей его решать!
Вот тут и пригодится твоя Лора,
Хотя сама я тоже неплоха –
Займёмся мы Петром в пылу раздора,
И обольщать начнём его пока.

- А дочь Светлейшего?

                - За этим дело стало?
Так матушка согласье отзовёт.
Я думаю, соперник наш удалый,
Чтоб быть спокойным, сразу всё поймёт.
Петрушу обольщу, не сомневайся.

- Ну, кто бы ещё это говорил…

- А ты пока Светлейшим занимайся,
Прикроешь, Света, так сказать, мне тыл!
А та-ам! Племянничек всем как-нибудь объявит:
«На тётушке жениться я хочу!».
Любовь ведь, Света в этом мире правит?

- Я лучше, цесаревна, промолчу…

- А матушка благословить изволит
Сей брак. Всё обойдётся без потерь.
Надеюсь, мне Фортуна благоволит –
Императрицей будь Петрова дщерь!
Синод смолчит. Пусть только рот раззявят –
Устрою им Гоморру и Содом.
В покое нас с Петром они оставят.
Светлана! Мы своё ещё возьмём!

Мы добрались до пятого апреля –
Екатерине сорок три пока…
Императрица и все гости зрели –
На льду Невы стояли три полка:
Гвардейцы и Ингерманландцы –
Ещё их держит сей ледовый плац.
Тут грянули орудия, стремятся
Догнать полки их и из ружей – «бац».
Сидела, наслаждалась канонадой,
Благодаря пожатием руки
Светлейшего, стоял который рядом
И лицезрел стоявшие полки.
И вышла непослушными ногами
В приёмную, ведь гости были здесь:

- Спасибо, господа… Довольна вами…
Супруг со мною радуется днесь.

Спешила удалиться. Всем министрам
По чарке водки тут поднесено.

- Плоха…, плоха…, - и выпив водку быстро,
К лейб-медику все двинулись. Одно
Он только и сказал: - Валериана,
Для сердца хорошо, - стоит скоблит
Сам корень. Блументрост поборник рьяный
Всех лунных фаз. – Надежду нам сулит.   
Болезнь-то осложняется водянкой!

Камзол расстёгнут, потный весь толстяк.
Здоровье не измерить мерной планкой –
Лишь в молодости: «А! Пройдёт! Пустяк!».

Светлейший князь вернулся вновь к царице.
При ней остался только близких круг.
Тут фейерверка расцвели зарницы
И, чуть отстав, коснулся уха звук.
Она храбрилась – ей гораздо лучше:
- Полезна канонада. На войне, –
 Сказала по-немецки зятю, – случай
Не раз в том убедиться выпал мне.
Баталий воздух… дышится свободно…, –
По-русски дочерям: – Ему ли знать!
Ему бы приодеться только модно.
Венгерское мы будем открывать?
Кто праздник омрачит унылой миной –
Тому штрафной придётся осушить.
Уныние и грусть мной прочь гонимы,
Мы в радости должны сегодня быть!

Отвлечь бы как? Данилыч вставил слово:
- Ах, матушка, ну, как забыть я мог?
Парсуны-то твои уже готовы,
Которые исполнил нам Ван Гог.
Полдюжины мы заказали. Прямо
Сей час доставят, будем созерцать.

Они в тяжёлых золочёных рамах.
Князь приказал поставить на кровать:
- Один в один!

                На десять лет моложе
Пылают щёки и глаза блестят –
Плезиров плотских алчут… да, похоже,
Все шесть цариц, что выстроились в ряд.
Знак подала и Меншиков заметил –
Рукой смахнув невидимую пыль,
Вручил он Анне и Елизавете,
И старший Левенвольде получил.

А счёт на дни… Опять императрица
«В горячку впала» и Светлейший князь,
А вдруг того и хуже приключится,
Поближе перебрался, держит связь.
А Бахус всё зовёт Екатерину,
Чуть только боль её ослобонит.
Кто грустную при ней являет мину,
То кубок сразу же штрафной тому грозит.

Блажь новая царицу посетила –
Не терпит темноты и тишины.
В гостиной танцы – чтобы так и было!
Сама на кресле: - Жарьте, плясуны!

Когда ей худо – дочки забавляйтесь.
В покоях Лизы шумно ввечеру.
«Не думайте о матушке, не майтесь…
Бог даст, опять проснусь я поутру!».

Гофмедики беспомощно руками
Разводят – мать припадок поразил.
Елизавета с влажными глазами
Крепилась с Анной из последних сил.
Мать при смерти… Дивьер же веселится.
Он Софью Карлусовну в танце ли? вертел;
При Анне он сидел – чего чиниться?
«О чём печалисся?». И выпить с ней хотел.
Вошла Елизавета – ей в решпекте
Он, сидя на кровати, отказал.
И прочее чинил того не легче;
Наследника с собой кататься звал.

Светлана за Светлейшим прошмыгнула
В опочивальню – был царицы зов.
Губами та тихонько шевельнула:
- Данилыч, волю слушать ты готов?
Чтоб дочь моя, вникай, Елизавета
Преемницей моею и была!

Дождался наконец-то он ответа,
А кошка только ухом повела.
Подождала, пока дверь приоткроет
И прошмыгнула между его ног.

- От кошек нету даже здесь покоя, –
Ей глядя вслед, князь Меншиков изрёк.
И вызвал он министров, генералов
На совещание сейчас же во дворец.
Но князя больше интересовало,
Что скажет Лиза прямо, наконец?
А цесаревна вдруг сочла удобным
Поддерживать права Петра. Вот так!
Власть не нужна? Вот это бесподобно!
Тогда остался лишь один пустяк:
«Кто? Почему? мне голову морочил.
Сейчас мне, правда, некогда о том.
Потом уж как-нибудь, пока отсрочим.
Подумать надо очень о другом».

Провозгласим наследником престола
Петра второго. Регенский совет
С Елизаветой во главе изволят
Назначить все собравшиеся. Нет?
Конечно, да. И все единодушно
Одобрили сейчас же этот план.
Лишь Лиза князю не была послушна,
Не подписав бумагу за маман.

Уже пора бы князю шевелиться –
Его решила Лиза подтолкнуть:
С Петром, с Натальей и самой девицей
В карете прокатился князь чуть-чуть.
И про Дивьера дети рассказали!
«Меня они решили обскакать?
Напомнить надо, чтоб не забывали,
Как с Меншиковым в прятки-то играть!».

Указ готов и он императрицей
Уже подписан… Это связь времён.
Пробило два… Бог Янус… торопиться?!
Но ход истории всегда ли предрешён?
А шурин-то* стоит, не понимая,
Держась за шпагу, но её берут.
Князь «кавалерию» с ухмылкою срывает,
Дивьера в Петропавловку везут.
«Был генерал…, был шурин…, нате… сдулся!
Давно лелеял это я в мечтах».
Улик вот нет – процесс и затянулся.
Язык развяжет перед смертью страх.
И Лиза к матери: пусть припугнёт Дивьера,
Сообщников пускай он назовёт.
Допросы что? – всего лишь полумера –
На дыбе, под кнутом он запоёт!
И тут пошло: Бутурлина, Толстого
И герцога, и прочих он назвал.
Всё вроде бы и выглядит толково…
Сторонников-то АННЫ откопал!

А опираясь на материалы
Дознания, князь сразу смог понять,
Какая личность «матушке» внушала
Идею Лизе трон свой завещать:
Толстой, конечно! А саму принцессу
Нет оснований мне подозревать –
Она же и дала толчок процессу…

«Толстого срочно надо убирать!
А то сболтнёт, пускай хоть и невольно,
О мелочи какой-нибудь. Пора
Закончить следствие и, как ни больно,
Толстого в ссылку. Кончена игра!» –
Вздохнув, Елизавета отложила
С толстого снятые допросные листы.

И… указание царица огласила:
«К субботе быть решению судьбы!».

Всё решено и приняты все меры:
Толстого в Соловецкий монастырь
С Иваном – сыном! Бить кнутом Дивьера
И отослать охальника в Сибирь!

Последние часы – подкралась вечность.
Екатерина слушает чтеца;
В глазах Елизаветы бесконечность.
Вердикт подписан. Ждём теперь конца?
Уходят судьи. С кратким тестаментом**
Светлейший князь к царице подступил:
- Не думай, матушка, что пользуюсь моментом!
Ты апробируй! Мы по мере сил
Нашли ту середину золотую:
К Петру второму перейдёт престол,
А Александру, дочь мою меньшую,
Ему в невесты, – ближе подошёл, –
 Петру наследует уже царевна Анна
С потомками, а далее черёд
Елизаветы…

                «Будущность туманна?
Всё хорошо. Вот только этот ход –
Наследника и Сашеньки помолвка!
Без ссоры с князем как её сорвать?».

А тот перед царицей встал неловко,
Аж на колени, но безмолвна мать.
«Ах, если бы не эта дёгтя ложка», –
И смотрит Лиза матери в глаза.
Под платье прошмыгнула Света-кошка,
О ноги трётся – хочет что сказать?
А князь императрицу убеждает.
Тут слышит Лиза из-под юбок: «Мурр!»,
Глядит на мать и молча её кивает:
«Пусть князь подумает, что выиграл этот тур».
Екатерина знак дала рукою.

«Я женское упрямство победил!».

А Лиза улыбалась за спиною:
«С колен-то встать у Вас достанет сил?».

А тот встаёт со вздохом облегченья
И завещанье Лизе подаёт.
Ещё раз прочитав, через мгновенье
«Екатерина» - та рукой пером ведёт.
Князь отошёл. Уже подходит Лиза,
За руку взяв, присела на кровать.
Урчанье слышит из-под юбок снизу,
Из глаз же слёзы начали сползать.
Зачем слова? Глазами говорили –
Ужели «прачка» дочку не поймёт:
«Ах, матушка, всё остаётся в силе.
Когда-нибудь трон дочь твоя займёт!
Ведь ты – жена. Я – дочь. Петром Великим
Мы выпущены были в этот мир.
И в нём остаться существом безликим,
Когда отец – единственный кумир?».

=========================
*- Дивьер был женат на сестре Меншикова.
**- тестамент – завещание.


ЭПИЛОГ ПЕРВОЙ ЧАСТИ.

По воле Провидения из прачки,
Царицей став империи СВОЕЙ,
Бездарно ли, бесславно ли, невзрачно ль,
Но правила ты до последних дней.
Но управляли две руки тобою:
Светлейший князь – сегодняшний Икар,
И дочь, что занята своей судьбою,
Чей ум – плести интриги – Божий дар!

В плену бываем часто обстоятельств,
Что, собственно, мы и зовём судьбой.
И не защищены от посягательств
Всех тех, кто занят этою борьбой.
Ни волшебство, ни магию не будем
Мы применять – дух сказки в ЖИЗНИ есть.
Вы не забыли, что мы просто люди?
Нет. Даже так: мы гости только здесь!
И пусть Светлана полюбила Лизу
И хочется царевне ей помочь.
«Любовь» осталась у неё девизом,
И Лизу полюбила, но как дочь!
По-прежнему себя она вплетает
В историю и, кошкою скользя,
Чуть-чуть в сторонке быть предпочитает –
Историю исправить нам нельзя!
Пусть делится любовною наукой,
И ждёт свою великую любовь,
Которая и станет ей порукой –
Она обрящет своё счастье вновь!

Пока же… Умерла Екатерина
Шестого мая, близко к девяти.
Соратница, супруга исполина…
Сгорела плоть, не завершив пути.
И кошкою в ногах Елизаветы
Сидит Светлана, обвилась хвостом,
Мурлычет томно… Вновь даёт советы?
Узнаем это мы уже потом!
******