Золотые крылья

Презирая бессмысленный страх, он пикировал вниз,
Размахом широким пронзая небесную высь.
Орёл златокрылый, на долю секунды, завис
На облачной грани и, словно бы, крикнул: «Борись!»

Но проповедник разложения цель познал –
Ворон белый, приказал за лучезарной птицей,
Снарядить погоню тем, кто пал.
И вороньё взметнулось чёрной вереницей.

Сокол ясный, наперекор жестокости судьбы,
Всей своей жизни цикл короткий,
Отдал на просвещение толпы;
Не отвечал на язвы – был немой и кроткий.

Он подавал пример и умирал бесстрашно,
Воскресая херувимом вновь и вновь.
Жил для других, ведь только это важно;
За эту правду и погиб, даря другим любовь.

Если же эти слова унаследует каждый,
То весь этот мир ото сна протрезвеет.
И тот, кто недавно был мучимый жаждой,
В миг праведной жизнью своей овладеет.

Великому, ширококрылому отцу, дающему обеты,
Пища на нужна, коль свежей крови нет.
Лучше жизнь короткую прожить ища ответы,
Нежели слепцом кружить в эпоху бед.

Над трупом человечества, что вскоре начинает гнить,
ВорОн кружил водоворот в предверии обеда.
Пурпурной крови те гиены не хотят испить –
В их отвратительном процессе недоверия, победа.

Пусть пастырем заблудших был назначен вОрон,
Тот, чьи белоснежны перья отражали Божий свет;
Однако, каркать он не смог, ведь клюв тот полон,
И чёрный рой возглавило создание, чьё имя вписано в завет...

По нему не станут читать молитвы;
И поэт не напишет поэмы стихи.
Ведь крылья отсёк он подобием бритвы –
Ржавый осадок, багровых отметин штрихи.

То вовсе не ворон, но и не орёл.
Здесь гриф возродился – посланник судьбы,
И против известного племени, заговор сплёл.
Никто не заметил, нет возражений... Слабы...

А чудовище, шагнувши со страниц языческого мифа,
Заплывшими глазами взглянуло на глупых овец.
Слепая паства рада соблазниться слову грифа;
Он обещает им бессмертие – обворожительный конец.

Орёл понимал, что грустный конец неизбежен.
И рухнувши камнем с небес лишь молил,
Чтоб стоила жертва того, ведь он безутешен.
Странник небес, что свет истин пролил.

Всё разрешилось за секунду, за мгновение.
Орлиный клюкв пронзил полуживое тело.
Судьбоносный миг – Божьей длани мановение.
Баланс восстановлен, а Земля опустела...

Чёрные перья в немой тишине,
Пеплом покрылись – рассыпались прахом,
Став удобрением к новым посевам на целине.
Теперь это царство покинуто страхом.

И новый мир создан подобием Бога,
В безмерном покое щебечущих птиц.
Глупцы не забудут печали итога –
Величие составят из многих частиц.

К горизонту медленно движется пламенный беркут.
Сей ястреб, та гордая птица, не станет вкушать
Больше падаль, хотя, ворон немного коверкать
Начал сознанье, но ложь не пытался внушить;

Глупость о том, что величье в бессмертии,
И о нерушимости нашего эга границ.
Мы поймём – Бог к нам взывает о милосердии...
Поймём... Ведь уже ангелы с неба падают ниц...