Без названия. Пульсирующие артерии города

Я просто иду по улице. Все. А мимо меня проносятся машины, созвездия, люди, пары, и, кажется, еще мгновение, и я задохнусь от собственной ничтожности перед этой планетой. Я иду по улице, а от моих волос отражается мягкое свечение фонарей и ночных солнц, из карманов выпадают билеты а из легких истерично вылетает воздух, вырывается наружу и радуется тому, что он свободен, и может снова играть со своими братьями, пока какой нибудь человек его вновь не вдохнет. Я иду, и со всех сторон на меня давит тишина и вселенная, и какой то одинокий парень играет на аккордеоне, из окон, слегка подсвечиваемых лампами слышны пение детей, крики жен, звуки разбившегося стекла и тишина. Шторы в свободном полете нащупывают пульс города и танцуют ему в такт, развеваясь на небрежно дующем ветре. А я просто иду по улице, слушая музыку ночного города, и на мою непокрытую голову капельками слетают замерзшие слезы неба; ноги бредут сами по себе, моя голова сдавлена криками изнутри, как будто в ней началась война, а на улице мрак и благоговейная тишина, спохватывающаяся бежать каждый раз, когда она слышит приближающиеся необычайно громкие шаги людей, но после того, как шаги замедляются, и тишина понимает, что они хотят лицезреть ее во всей красе, она начинает петь свои сладостные песни, нехотя подвывая ритму дорог. Я иду, и мне кажется, что еще один вдох и мои легкие сгорят от нелепо втянутого в себя ночного воздуха, так сильно обжигающего мое горло. Из ресторанов слышен мягкий гул сигаретного дыма, смешно сталкивающегося с потолком и смеющегося, как самый маленький и самый наивный ребенок, который раз за разом падая с горки забирается на нее вновь, пытаясь найти путь вниз без летальных исходов. Звезды странно сталкиваются и, компаниями, смотрят на странную девчонку, тупо гуляющую по улицам ночного города. Они не знают, что она вовсе не тупо гуляет, она впитывает в себя музыку жизни, вдыхает ароматы тихого шепота опавших деревьев и вбирает руками звуки холодного снега, наслаждаясь своей короткой жизнью. А я все иду, просто так, в никуда, тихо шаркая ногами, пытаясь не спугнуть редкую тишину, потому что я очень люблю слушать ее песни, спокойно ложащиеся на мои замерзшие уши, на странно грустные глаза и на непонятно длинные руки, все время отчужденно висящие где то очень далеко. Парень все продолжает петь грустные пульсирующие удары артерий города, медленно подыскивая нужные клавиши на инструменте своего сердца, и легко пинает картонную коробку с наивной надписью "подайте", и никто, кроме него, не подозревает, что в этой коробке - целая вселенная, пропитанная желчью и гадостью яростно огромного мира, которая старается выбиться из серой массы остальных вселенных, которая хочет, чтобы ее заметили и назвали как нибудь, чтобы о ней все знали и, лежа на траве и держа кого нибудь за руку, люди смотрели в небо и шептали "смотри, это та самая вселенная, спасшая когда то одинокого человека", и, улыбаясь, крепче сжимали чужую руку. Пульс города замедлился. И, может быть специально, звуки начали утихать, постепенно оставляя нас наедине с тишиной. Теплое звучание фонарных столбов больше не прерывает тихих концертов и, возможно, они даже подпевают ей, осторожно мигая в такт. Аккуратные машины спокойно проезжают и, слыша степенные песни ночи, замолкают и едут куда тише, чем они раньше ехали, зная, что тишина пуглива, и при одном неверном вздохе она кричит и убегает далеко-далеко, туда, где ее никто не найдет. Так же как и пульс ночного города, она боязливо постукивает по птичьим кормушкам, отбивая неровный ритм для парня с аккордеоном; и он, сломя голову, начинает ей подыгрывать, беззвучно надрывая голос беззвучным пением сердца и, легко пиная картонную коробку с наивной надписью "подайте", с улыбкой кивает мне, просто идущей по улице девчонке с замерзшими ушами, странно грустными глазами и непонятно длинными руками, все время отчужденно висящими где то очень далеко; и мимо нас четверых проносятся машины, созвездия, люди, пары, и нам кажется, еще мгновение, и мы задохнемся от собственной ничтожности к этой планете: я, парень, аккордеон и звенящая тишина ночного города, редко прерываемая легким прикосновением ладоней ветра, шепчущего о том, что пульс
замедлился.