Девушка, город, Бог

В проклятом городе – человек смертный
Погиб, в граде, людьми измазанном.
А убийца пьёт кофе десертный,
В уютном месте, им же подсказанном...

Улицы намертво завалены снегом –
Люди не ездят, маршрутки не ходят.
Людей выбирают с малым пробегом,
Другие события не происходят.

Замёрзла апатия в глубоком сугробе;
На льду подскользнулась агония пытки,
Упав не на снег – в заколоченном гробе
Очнулась. Увековечат лишь на открытке.

Слова позабыты и смолкли фанфары,
Вмёрзли в бетонную суть бытия.
Продрогший автобус включает фары,
Несётся вперёд под крик воронья.

Он едет и едет, не тормозя,
Ищет выживших в вымершем городе.
Пилигримов судьбы вывозя,
Не бросая их в душевном холоде.

В моральном голоде, который их сковал,
И разорвать те цепи невозможно...
Дорогу объездную замело – завал,
Бежать нельзя, а жить здесь безнадёжно.

Слишком сложно, но не выпускает
Город из себя тех отщепенцев,
Что посмели быть собой, и только лает
Дворовый пёс – сопровождает «ополченцев»

Однако весь спектакль – не то, чем кажется.
Автобусы и люди, но это не изгнание,
Все они выживут... Побег из подсознания...
В итоге, ведь они одни людьми окажутся.

А та маршрутка – ковчег Ноя,
Что спасёт ненужных и несчастных.
Люди из бумаги будут думать – паранойя...
Но главное, чтоб спас... От этих безучастных...

...

Тех самых, которые живут зазря
И губят тех, кто может жить иначе.
Было много зла – из уничтожат неудачи,
Их утром в пыль сотрёт заря...

Люди – бумага, декорации из картона,
Лицемеры просят потерпеть ещё немного.
Не могут чувствовать, ведь вместо сердца – лёд.
У них нет жизни, лишь иллюзия и пылевой налёт...

В проклятом городе, людей слишком много,
Но знаете, если уподобиться этим калекам,
То это позор – называть себя человеком!..
А проклятый город живёт... По законам Бога...