Есть возраст...

Есть в жизни возраст переломный – 40 лет,                Когда ты смотришь на себя с вершины этой даты,                И строго судишь и даешь совет,                Сама себе, а не другим когда-то.

Тебя вдруг озаряет не мечта того,                Что будет, а совсем иное…
Как жизнь твоя, удачно ли прошла?
И кто все годы рядом был с тобою?

Любил ли всей душой, страдал ли за тебя?
И дети взрослые, а потому чужие,
За них страдаем мы, жалея и любя.
Для нас они как прежде дорогие.

Что впереди?  Похоже, что тупик…
И мы становимся судьей неумолимым
Самим себе, и тем, кто к нам приник.
Ведь мы срослись почти корнями с ними.

И где найти нам выход из него?
Из замкнутого и слепого круга?
Где изменить нам больше ничего,
И не найти по сердцу больше друга.

И каждый ищет выход из него…
По-разному: тот утонул в похмелье,
А этот променял детей, жену,
И чувствует себя с любовницей смелее.

А женщины за все морщинки мстят,
Годам, что прожиты и тем, что будут после
Они любимых юных лишь хотят,
И верят, что моложе станут возле.

Другой же, как пчела, всегда в труде,
И чувствует себя незаменимым.
Он думает, что ждут его везде,
Что он остался нужным и любимым.

Но только разум не всегда велик,
А сердце по другим живет законам.
Оно вранья не терпит. Не молчит.
Оно неравнодушно к чужим стонам.

Так не дожили долго до седин
Шукшин, Миронов и Сергей Есенин,
Высоцкий тоже с ними был един.
Он сердцем жил и все кто были с ним.

Мы сами вправе нашу жизнь судить,
Распоряжаться ее, сильным быть.
Но мы должны ее всегда любить,
За божий дар на этом свете жить.