Евгения Онегина. Акровенок из онегинских строф

                Ирэне посвящаю

ЕВГЕНИЯ ОНЕГИНА (акровенок из онегинских строф)


МАГИСТРАЛ

Её  задумчивые очи
Влекли в неведомую даль,
Где бушевали пляски ночи,
Едва высвечивая сталь…
Навечно ею околдован,
И обращён, и очарован,
Я к роднику любви приник:

О сладкий, о блаженный миг!
Награда – жар её объятий.
Евгения! Ужель моя?!
Губи же, истину тая
И отвергая страх проклятий.
Неправда! – Это не во сне…
А если так – доверься мне.


1

Её задумчивые очи
На том портрете на стене
Мне нравились не то, чтоб очень –
Они смешали всё во мне!

Я обратил вопрос к хозяйке:
«Кто та? Ответьте без утайки».
“Изволь. Вот маленький рассказ.
Но, может, завтра?” – «Нет, сейчас!»

“Ну, что ж… Она была прекрасна…
Да, впрочем, это видишь ты”.
О да, о да!.. Её черты!..
Слова излишни, лишь напрасны…

Глаза – отмечу лишь деталь –
Влекли в неведомую даль.


2

“Влекли в неведомую даль
Её всегдашние мечтанья.
Мне, право, было Женю жаль:
Я видела её метанья…”

«Она Вам?..» - “Дочь… любви дитя.
Теперь вот, двадцать лет спустя,
Тебе, мой милый, признаюсь:
Я до сих пор её боюсь!

Она – подводная комета:
Представь, что в мрачной глубине
Огонь беснуется во мгле –
Вдруг вырывается – и это

Как в сне - где жуть, что нету мочи,
Где бушевали пляски ночи…”


3

Где бушевали пляски ночи,
В веселье громких дискотек,
Её, среди подружек прочих,
Был звонче всех жемчужный смех.

О да! Она была богиней!
Нет – жрицей. Нет – скорей – княгиней.
Вокруг – вельможи и рабы,
И звон мечей, и звук трубы.

Меж кулаков – стенанья Лиры.
Все песни – только для неё.
Да всё веселье самоё,
Да все пацанские турниры…

Кривил лишь рот матёрый враль,
Едва высвечивая сталь.


4

Едва высвечивая сталь
Былых пиратских поединков –
Когда под режущий мистраль
Дрались за томный взгляд кубинок –

Вскипала северная кровь
(Лишь только Женя сдвинет бровь)
Полумужчин – полумальчишек
Под смех испытанных братишек.

Но был, кто тёртых кулаков
Во тьме кабацкой не боялся –
И на угрозы не поддался
(Пускай и был из сопляков).

Как верный лев, был к ней прикован,
Навечно ею околдован.


5

Навечно ею околдован,
Он жизнь не мыслил без неё.
А что ж она? – «Он слишком скован…
Да легкомыслие моё… -

Смеясь, ответила подруге, -
Он нем, и я умру от скуки»…
Она взрослела, круг менялся.
Исчезли все – а он остался.

Но красота, её победы!
Легко давался ей улов:
Лишь взгляд – и вот другой готов.
Наивный! – впереди все беды.

Ты страстной мыслью спеленован,
И обращён, и очарован.


6

И обращён, и очарован –
И тот, и третий, и другой…
“Какой итог ей уготован?”, -
Шептались часто меж собой

Её родители в постели.
“Да что же это, в самом деле?
Она – как жаркий камень в снеге.
Она – как пушкинский Онегин:

Играет будто только в страсть”…
Но кто – скажите! – кто бы смог? –
Смог устоять у этих ног –
И к ним с мольбою не упасть? –

Себе твердя (шепча и в крик):
«Я к роднику любви приник».


7

««Я к роднику любви приник» -
Какая пошленькая фраза.
Дурак он или баловник?
Такого не раскусишь сразу».

Она рвала его письмо
На клочья… Распахнув окно,
Клочки со смехом провожала.
«Ему я выдернула жало

Красивых и коварных слов…
Ты дверью, миленький, ошибся.
Уйди, покамест не зашибся.
Уйди – из дум, рыданий, снов…

Свободна! К чёрту этот миф!
О сладкий, о блаженный миг!»


8

“О сладкий, о блаженный миг!” –
Так думал верный рыцарь Жени,
Откликнувшись на вызов вмиг –
И полетевший легче тени.

“Так долго ждал её звонка!”
Была она так далека,
Так безнадёжно недоступна –
Хоть шёл он рядом неотступно.

Жизнь без неё была – тоска.
Он бредил долгими ночами:
“Ну позвони, ну хоть случайно!”
И вот надежда столь близка!

“Приемлю всё! Всё – без изъятий.
Награда – жар её объятий”.


9

Награда – жар её объятий.
Она умела отдавать.
Он стал ей мил, он стал приятен…
И вот случилось: Женя – мать.

И в безмятежном материнстве,
В гармонии со всем, в единстве –
Она как будто ожила.
И – словно роза расцвела.

И счастливо! – как тот Евгений –
В саду, на лоне тишины,
Как в сказке, где пленяют сны,
Средь яблонь и кустов сирени…

И рядом – муж: “Как счастлив я!
Евгения! Ужель моя?!”


10

“Евгения! Ужель моя?!” –
Он всё твердил… Но мчались годы.
Из камня будто торс вая –
Рождал в ней дух протест свободы…

Порой горячею строкой,
Написанной её рукой,
Высверкивало непокорство…
Чему? Судьбе?..   Её упорство

Переменило жизни тишь.
Она желала вдохновенья.
Не сна в блажи – а пробужденья!..
«Я не хочу сидеть как мышь.

Судьба! В чём ты? – взываю я.
Губи же, истину тая!


11

Губи же, истину тая
И обрекая на исканья.
Где – те заветные края?
И в чём – скажи – моё призванье?»

И страстная её натура –
Как неподатливая шкура
Для ласки взятого зверька –
Открыла мужу далека,

В которые она стремилась.
И он, душой её любя,
Переступая чрез себя
И видя – небо обвалилось –

Пошёл, губясь, во тьму заклятий
И отвергая страх проклятий.


12

И отвергая страх проклятий
Небесных сил и Высший Суд,
Не ведая ещё распятий,
Куда нас некогда снесут,

Мы жаждем жизни упоений,
Огня страстей и вожделений,
Вдруг испытав избыток сил…
Как смерч, который возносил

Укромный дом в изгибы туч, -
Так увлекло порывом Женю.
Куда?..  Мы истине изменим,
Сказав, что он был столь могуч…

Но горько говорить стене:
“Неправда! – Это не во сне…”


13

«Неправда! – Это не во сне…»
Она проснулась. Сверху звёзды
Кружились, подступясь к Луне.
«Любимый, между нам вёрсты,

Но ты как будто рядом, здесь.
Со мной лежишь. Ты есть?» - «Я есть!
Люблю твой голос, даже в трубке.
Втяни меня подобно губке.

И пей, как ты уже пила,
Когда мы были вместе, рядом –
И ты меня пронзила взглядом…
И будто снова создала…

Ты видишь ту звезду во мгле?..
А если так – доверься мне».


14

«А если так – доверься мне», -
Шепчу я милому портрету.
Не только истина в вине –
Но и мечтания поэта.

Бокал не выпит: нету дна!
«Есть Ты, которая – Она.
Та, что мне грезилась всегда.
Пришла – и мне сказала «да!»»

Пишу, ей посвящая стих…
Опять, опять мы с ней в разлуке.
Но всё же, всё же: эти руки…
А ветер за окошком стих.

Окутывают тени ночи -
Её задумчивые очи…


12-15 июня 2006 года