Окраина рассказывает. Елена Добровольская

Верность

                                                Где же ты, моя любимая,
                                                Отзовись скорей...
                                                А. Дементьев
Он искал её с утра. Обошёл все дорожки в городке и любимые тропинки в прилегающей к городку рощице, изредка останавливаясь и громко призывно лая. И только к вечеру, когда солнце окрасило небо в пурпур и ещё не опавшие ли-
стья деревьев загорелись золотом в его лучах, наконец-то нашёл.
Она лежала в рощице за дорогой, на травке, слегка покрытой первыми опавшими листьями, между двух берёзок, наклонивших к ней свои ветки, и, казалось, спала. Он устало опустился рядом и успокоенный заснул.
Ему снилась весна. Деревья цвету. Они, радостно лая, беззаботно резвились с ней у этих берёзок, согретые тёплыми лучами весеннего солнышка, ошалевшие от пьянящего весеннего воздуха, наполненного ароматом цветов, свежести и пробуждающейся земли.
Проснулся он от холода, когда наступили ранние сумерки. Он был голоден. Нужно было отправлять на поиски пищи, а она лежала всё в той же позе и не просыпалась. Пушистая шёрстка была тёплой, но лапки стали холодными,
как трава, на которой она лежала.
Он тыкнулся в неё носом: «Вставай, подружка!» и, стараясь её поднять, подсунул под неё морду, помогая себе лапой. Она качнулась, как-то неуклюже перевернулась на другой бок и замерла в неестественной позе.
«Что с тобой, любимая?» На какое-то время он замер над ней, опустив голову. Потом медленно поднял и глазами, полными боли и невыносимой тоски, посмотрел на качающиеся под лёгким ветерком ветви берёзок, бушующую осень, лёгкий вечерний туман, на эту чарующую жизнь, в которой он был сейчас так одинок и несчастен. Начал накрапывать дождь. Он лёг рядом, плотно прижавшись к ней,
опустив голову на лапы. Так, не шевелясь, он пролежал всю ночь.
Наступало осеннее утро. Рядом остановилась машина для вывоза мусора, из которой вышел мужчина и направился к берёзкам. Пёс вскочил, вздыбил шерсть и угрожающе зарычал, не подпуская человека к лежавшей подруге, но тут
же получил пинок тяжёлым сапогом в бок и отлетел в сторону. Её грубо схватили, засунули в бумажный мешок и кинули в машину.
Он бежал за машиной, которая вначале ехала медленно и часто останавливалась, затем поехала без остановок, ускоряя ход, и он уже едва успевал за ней. От голода сводило живот, предательски дрожали лапы. Машина ехала все быстрее. Он уже еле бежал, выбиваясь из сил, и, в конце концов, пошёл, шатаясь, по самому краю дороги, не открывая взгляда от удаляющейся машины.
«Ишь, нашёл место для прогулок!», – злобно прорычал упитанный бритоголовый человек в новеньком «Лексусе» и, грязно выругавшись, выехал из своего ряда, подъехал к собаке и точно вывернул руль.
От страшного удара тело подбросило вверх. Мягкий шлепок на миг нарушил утреннюю тишину. Его душа стремительно летела к ней туда, где они всегда будут рядом и уже ничто не сможет их разлучить.


Чучело
Из цикла «Невыдуманные истории»

В советские времена нас, работников сугубо умственного труда: проектировщиков, научных сотрудников и т.д., как наиболее бесполезных для общества, часто, наравне со студентами, направляли работать в колхоз не только в выходные дни, а зачастую и на месяц. Размещали таких командировочных, как могли, обычно в каких-нибудь сараях. Умывальник – на улице, воду вёдрами носили сами, когда её привозили на телеге. Называлось это – помощь города селу.
В одной из этих командировок как-то вечером, после очередного трудового дня, намаявшись на грядках под палящим солнцем, мы устраивались на ночлег в старом покосившемся деревянном сарае, где в щели можно было звёзды
считать. Ночи уже были холодные, и мы утеплялись кто как мог.
Самой старшей из нас – Любови Васильевне – было уже под пятьдесят. Среднего роста, подтянутая, стройная и энергичная – она была несомненным лидером по характеру.
В этот вечер у неё разболелся зуб, и она старалась одеться особенно тепло и от этого выглядела весьма живописно: кто-то дал ей толстые шерстяные носки, на которые смогли надеть только валявшиеся в этом сарае и забытые кем-то
старые резиновые калоши. Сам же наряд был многослойным: спортивный костюм, поверх которого длиннющая сиротская кофтёнка явно с чужого плеча – а-ля Гаврош, – а сверху была надета ещё и старая короткая телогрейка. Зубы
она подвязала тонкой шерстяной косынкой, свёрнутой в несколько слоев, концы которой завязала на голове на манер Солохи из «Вечеров на хуторе близ Диканьки».
К десяти часам вечера все, уставшие до изнеможения, улеглись и мечтали только об одном – поскорее уснуть мертвецким сном, но не тут-то было.
ния местной молодёжи – молодые шумные ребята с гитарой. Видимо, этот вечер они решили провести на завалинке у этого старого сарая. Они горлопанили песни под гитару во всю мощь своих молодых глоток и веселились не менее
громко, чем пели. В общем, никакой возможности уснуть не было.
Любовь Васильевна, будучи женщиной крутой, и страдая больше всех из-за своего больного зуба, несколько раз пыталась выйти и «прекратить это безобразие», но мы каждый раз отговаривали её:
– Не трогайте их. Мы здесь одни женщины, а вдруг они ещё и «на грудь» приняли, – укрощали мы её.
Наконец, она не выдержала. Резко открыв дверь сарая и, едва перешагнув его порог, представ во всем своём неописуемом наряде с подвязанной щекой, она командирским голосом (недаром муж военный) рявкнула:
– Мо-олчать! – и вернулась в сарай.
И наступила тишина... Любовь Васильевна с победным видом стояла у порога с гордо поднятой головой, а мы благоговейно молчали, восхищённо глядя на неё.
В полной тишине прошло несколько минут, а затем со стороны компании раздался чей-то громкий удивлённый голос:
– А это чучело откуда взялось?
Представляете, как мы смеялись?
Всю ночь.


Русский характер
Из цикла «Невыдуманные истории»

Представляете, какое счастье купить в разгар сезона в Адлере обратный билет на поезд! Это больше, чем сорвать джекпот или выиграть крупную сумму в игорном заведении!
И вот он – заветный билет на проезд в плацкартном вагоне, на верхней полке, с отправлением в 14 часов и прибытием в родной город в 2 часа ночи. Номер вагона, правда, несколько смущал – тринадцатый, и, как оказалось, совсем
не напрасно.
Наконец, закончилась посадка в поезд, простоявший полдня под знойным августовским солнцем, и все отъезжающие расселись по своим местам в ожидании, когда же, наконец, заработают кондиционеры. Но не тут-то было: поезд набирал ход, а духота не уменьшалась. Температура воздуха в вагоне ещё не дошла до температуры кипения воды, но температуры кипения пассажирского терпения она уже достигла: +34;. Чтоб как-то снизить градус, замученная проводница с несчастным выражением лица вяло разъясняла, что вагон старый, кондиционеров в нем сроду не водилось, и можно лишь приоткрыть окна, но только там, где они открываются, что питьевую воду почему-то забыли загрузить.
Однако, она довольно шустро таскала бутылочки с охлаждённой до льда минеральной водой из соседнего вагона по ресторанной цене. Нужно ли говорить, что раскупались они мгновенно.
Моё же пребывание на второй – верхней – полке было сравнимо лишь с нахождением на третьей полке в сауне. «Хорошо бы было обернуться простыней из постельного набора, как в настоящей сауне, а не выуживать на ощупь из
чемодана сухие майки и переодеваться в крошечном туалете раскачивающегося на ходу вагона», – думала я, но не решилась высказать вслух это вполне разумное, но несколько экстравагантное предложение. Хлипкие европейцы уже давно бы потребовали остановить поезд и заменить вагон. И ещё бы и в суд подали, но наши пассажиры переносили свалившийся на них совершенно бесплатный крутой экстрим вполне героически. Они любезно предлагали друг другу валидол, лекарства от давления и головной боли, и пытались поднять настроение рассказами о различных переделках, в которые они попадали благодаря «чёткой» работе нашей славной железной дороги.

– Это всё ерунда: время перепутали, неправильно маршрут объявили, – сказала молчавшая до сих пор женщина. – Вот в прошлом, 2013 году, когда мы уезжали из Адлера этим же поездом, вообще забыли объявить посадку, – начала она свой рассказ.
Посадка должна была начаться минут 30 назад, но объявления о ней всё не было. Приближалось время отправления, и пёстрая толпа пассажиров металась по первой платформе. Отъехала электричка со второго пути, и почти одновременно с ней убыл какой-то пассажирский поезд, следующий до Сухуми с третьего. Вот тут-то пассажиры рейса № 211С «Адлер–Тула» увидели на четвёртом пути одиноко стоящий поезд с гостеприимно раскрытыми дверями вагонов у пустующей платформы. Объявления по-прежнему не было, но его уже и не ждали. Других вариантов нет, вычислили они. Это может быть только их поезд.
Ошалевшие от жары и волнения люди с чемоданами, сумками, пакетами и детьми кинулись к нему, единственному, решительно пренебрегая всеми правилами техники безопасности перехода через железную дорогу.
Но поезд стал медленно отъезжать от станции. Вы думаете, что изумлённые пассажиры остановились, и стали в ужасе смотреть на удаляющийся состав? Ничего подобного. Они, совершенно озверев от такого поворота событий, под-
хватив детей на руки, продолжали гнаться за движущимся поездом. Наши не отступают!
Увидев погоню, проснулись и перестали зевать одуревшие от жары проводники, «вдруг» обнаружив, что в вагонах почему-то никого нет. В результате совместных усилий поезд стал тормозить и остановился, правда, далеко за пределами платформы. Посадка была необыкновенно быстрой: кто до какого вагона успел добежать, в тот и садился, а потом до самого Туапсе через весь состав шли встречные потоки пассажиров, самостоятельно распределяющиеся по своим вагонам и местам.

Ну скажите, где ещё можно такое увидеть? Можете ли вы представить толпу щеголеватых французов, догоняющих свой поезд, или чопорных англичан, бегущих с чемоданами по шпалам?
Нет, конечно! Поезд на скаку остановить способны только наши люди, обладающие настоящим русским характером. Удачных вам поездок, господа.


Прикосновение

Концерт закончился. Публика начала расходиться, и в маленькой гостиной наблюдалось совершенно хаотическое перемещение зрителей в разных направлениях.
Неожиданно ко мне навстречу сделал решительный шаг мужчина и взял меня за руку. Мою узкую тоненькую ладошку он положил между своими ладонями, большими,
горячими и нежными. «Какое необыкновенно чувственное прикосновение», – промелькнул обрывок мысли где-то на периферии сознания. Я знала, кто он, но он не знал меня.
– Извините, я не поздравил Вас с праздником, – взволнованно говорил он, – Вы не дадите мне свой номер телефона?
– Вы меня с кем-то путаете, – растерянно сказала я. – Мы незнакомы, – но по инерции достала и дала ему свою визитку.
Он смущённо извинился ещё раз, также по инерции взял протянутую визитку и отошёл, а у меня осталось впечатление, что что-то тёплое и нежное влетело ко мне в душу и поселилось там.
Прошёл год. Многое переменилось в моей жизни, но то случайное прикосновение до сих пор ласкает и жжёт мою руку и мучительно-ревностный вопрос не даёт покоя. Кому же оно все-таки предназначалось?


Опрометчивый поступок
Из цикла «Невыдуманные истории»

Пёс шёл себе по дорожке, никого не трогая, расслабившись в знойный летний полдень. Можно даже сказать, не шёл, а плёлся.
А сбоку дорожки, у дерева стоял кот, который, увидев пса, возмущённо выгнул спину.
«Да ну его, – подумал пёс, – Неохота связываться!» – и, не обращая никакого внимания на кота, побрёл себе дальше.
Кот, оскорблённый таким вопиющим безразличием к его персоне, распушился, хвост – трубой. А потом ещё громко запел боевую песню.
Пёс остановился. «И чего разорался? Пойду всё же разберусь», – решил он и, изменив маршрут, неторопливо направился к дереву.
Когда он подошёл на расстояние вытянутой лапы к коту, продолжавшему неистово браниться, тот неожиданно кинулся на пса, быстро-быстро когтистыми лапами набуцкал его по вытянутой морде и в одно мгновение оказался на дереве.
От обиды и боли пёс взвыл и громко залаял, подняв морду кверху, где на ветке сидел ухмыляющийся котяра, уставившийся на него нахальными зелёными глазами.
Пёс опустил голову и поплёлся назад, к дорожке с которой он так опрометчиво свернул.
Теперь понятно, за что собаки так не любят кошек?