Была ты

Мне казалось, что нет краше тебя
В секондхендовском свитере
больше тебя на размер,
Штопаных колготках,
Трусах с застиранной биркой "Made in GDR".
Я бы мог нарисовать тебя с закрытыми глазами
Все на ощупь хорошо знакомые любимые черты,
Но всё это теперь неважно, главное - была ты.

А потом что-то случилось, и ты мне что-то сказала,
я дал нелепый ответ,
а ты обидно послала,
И словно рухнуло всё, даже в снятой недавно комнате
Перегорел свет.
И в темноте мы кричали,
Что разбили друг об друга мечты,
И только недавно мне это стало неважно,
Потому что там, помню, была ты.

Кто я? Какой-никакой музыкант,
Сорок лет. Да, есть дети, конечно, женат.
Но всё мой творчество, это как бы честней, туфта.
Закрываю глаза – Петропавловка, ночь, тахта,
Да и фонарь, аптека там же, за углом,
Все говорят о разном, а пишут все об одном.
Теперь ипотека, окраина, за тридцать три версты.
Но всё это абсолютно неважно,
потому что была ты.

И я не знаю тебя сейчас: ездишь ли ты в шикарном авто,
Или по-простому: час пик, метро.
А может за границей, вышла замуж за толстяка, хамишь.
А может погибла, спилась и под снегом питерским спишь.
Или, как моя жена, не отходишь живой от плиты.
Разве сейчас это важно, главное – была ты.

И тогда я чувствовал, что у нас тобой полный порядок,
А вокруг конкретный бардак,
А сейчас все перевёрнуто:
Внутри у меня не так.
Жена доктору говорит, мол, что-то хандрит,
Да, говорит дядя в белом – запущенный вижу гастрит.
А мне душу ночью выворачивает:
Та, осень, и помнишь, соседский одноглазый кот,
Вот он и сглазил, чёрный.
А было бы наоборот?
А может ты стала бы пресной
Стала бы «как бы женой»?
Я слышишь, вою по тебе,
Потому что еще живой.

Глаза закрою и вижу, как мы мирились там, очень давно
В темноте,
В чужой коммуналке,
На дико скрипящей тахте.
И мяукал невидимый чёрный пиратский мех,
И пошёл той ночью осенней первый пушистый снег.
Наверное, я буду перед смертью об этом думать:
Я не боюсь темноты.
Потому что когда-то со мной в темноте была именно ты.