Как мы отмечали Женский День. Служебный флирт

               
В последние годы  в Советском Союзе весь народ с нетерпением ждал
очередных праздников, которые воспринимались, как выходные дни, когда
можно хорошо отдохнуть и встретиться с друзьями за праздничным столом.
И я вспомнил как однажды на работе мы отмечали Международный  Женский День.
Конечно, это было 7 марта, так как 8 марта был не рабочим днём. Все
мужчины нашего отдела предварительно скидывались на цветы, вино и подарки.
Мужчины приходили на работу заранее, чтобы разложить на столы
женщин поздравительные открытки, скромные подарки и цветы. 
Мне, молодому специалисту, обычно поручалось от имени всех мужчин сочинять
тексты к открыткам. В нашем отделе недавно появилась новая симпатичная
сотрудница, которой я после общих поздравительных фраз, как и всем
другим женщинам написал что-то особое:

                Нету в мире женщин краше,
                тех, кто с именем Наташа.
                Ну,  а  Бурцева   Наташа,
                всех Наташ на свете краше.

Мужчины до обеда работали, как обычно, а женщины готовили застолье, но
некоторые даже успевали сделать модные причёски.
И вот к началу обеденного перерыва все собирались у общего стола, чтобы
поздравить женщин.
На столе стояла громадная миска с винегретом, разная аппетитная закуска
 и несколько бутылок вина.
 Старший инженер Васильев, потирая руки, подошёл к столу и радостно
хотел что-то сказать, но внезапно он громко чихнул и его зубной протез,
вылетев изо рта, вонзился в винегрет. Его постоянный противник в домино
Петренко тут же возмущённо сказал: “Пусть жрёт всю миску.”
Но женщины быстро и изящно наполнили Васильеву единственную глубокую
тарелку винегретом, украшенным его протезом. Петренко не на шутку
разнервничился и начал торопить всех быстрее приступить к трапезе, сказав,
что с утра ничего не ел. Кто-то возразил, напомнив, что начальника отдела
срочно вызвали к высокому начальству и надо бы его подождать.
Это голодного Петренко после потери винегрета вывело из себя, и он заявил,
что не собирается ждать шефа, так как он придёт и как всегда за столом
начнёт ржать как лошадь и испортит всем аппетит.
При этом он открыл рот и попытался показать, как ржёт наш начальник. 
И, о чудо, он застыл с открытым ртом.  Все сначала засмеялись, решив, что
он очень артистично копирует шефа, но когда поняли что ему свело челюсть,
то бедолагу отправили в амбулаторию.
Васильев, потирая руки, и уже вставив свой протез, радостно сказал, что
все могут рассчитывать на дополнительную стопку, так как в открытую
пасть Петренко пришлость бы влить целую бутылку.
Тут появился шеф и объявил, что женщины примерно через час после обеда
могут потихоньку уходить домой.  Не теряя времени, приступили к трапезе.
Начальник отдела заметил, что кроме Васильева никто не ест винегрет и
попросил, чтобы ему наполнили тарелку винегретом.
Наконец, после застолья начались танцы. Объявили дамское танго.
Наташа Бурцева пригласила меня. Во время танца она поблагодарила меня
за открытку и сказала:“Аркадий Николаевич, я заметила, что Вы ко мне не
равнодушны."  Я был удивлён, но ответил галантно:
“Это, наверно, не трудно было увидеть?”
Она подтвердила:  “Да, но у Вас есть много конкурентов.”
Я облегчённо вздохнул и сказал, что мои шансы, видимо, не велики.  Но она
обнадёживающе сказала, что всё зависит от того, как я буду себя вести.
Разговор принимал интересный оборот и я с любопытством продолжил игру.
Я спросил, кто мои соперники.  Она ответила, что я сам должен догадаться.
Я тут же специально назвал начальника отдела, который был предпенсионного
возраста и не только к посторонним женщинам, но и к своей жене был давно
равнодушен. Она тут же ответила:  “А Вы шутник.”
Тогда я назвал альфасамца Максимова, почти двухметрового красавца-брюнета.
Она мне ответила, что терпеть не может мужчин-красавчиков.
Я с театральным удивлением спросил:  “Неужели, Васильев, но с его прыгающей
челюстью целоваться с ним далеко не безопасно.”
 Наташа бурно рассмеялась и нарочито серьёзно сказала: 
 “Вы что, издеваетесь надо мной?”
Круг реальных соперников сужался, и я решил дальше не рисковать и с
улыбкой попросил её дать мне список моих конкурентов и пообещал всех
их по очереди вызвать на дуэль. 
К этому времени мы оба уже почти протрезвели и весело рассмеялись.
Так закончился наш служебный флирт с Наташей.
Но, когда в дальнейшей работе мы с ней сталкивались, я иногда спрашивал,
когда наконец я получу список соперников, и она всегда отвечала: 
 “Не дождётесь, догадайтесь сами.”

А к следующему празднику я в открытке после традиционного поздравления
написал:

                Наша   Бурцева  Наташа
                с каждым годом ещё краше.
                Нет житья от ухажёров,
                от начальства, до стажёров.
                Буду драться на дуэли
                С ними я через неделю.

     P.S.
Один мой хороший приятель, прочитав этот рассказ, сказал мне:
 – Я чувствую какую-то незавершённость твоих отношений с Наташей,
думаю, что и у читателей возникло такое же чувство.
 А теперь  колись, чем закончились ваши отношения с Наташей?
 Мне ничего не оставалось, как написать ответ и другу, и читателям:

                Был тогда я молодой
                И, конечно, "заводной",
                Доигрался,  дошутился,
                И в Наташу я влюбился!
                И в любви была Наташа,
                Всех чудеснее и краше!
                Да, сейчас я удивлён,
                Как безумно был влюблён,
                И готов на самом деле
                С любым драться на дуэли!
                Но  сейчас  я  не  о  том,
                Что с ней стало, друг, потом:
                Она вышла за патрона,
                Оказалась вдруг у трона!
                Всех загнала под каблук,
                Вот такие дела, друг!
                И начальник, да, наш  шеф
                Лебезил с нею при всех.
                А мне Наташа улыбалась,
                Видно, что-то в ней осталось,
                Но,  как  Ларина  Татьяна,
                Соблюдала верность рьяно!
                Расколол меня? Ну что ж!
                Сам в уме всё подытожь,
                Где здесь правда, а где ложь!