Бабочка по имени Евтерпа - рассказка пятая

Утром солнышко посылало лучики-стрелы. Если стрела попадала в цветок, тот открывался, если в бабочку, та распускала крылышки, и начинала утренний танец-полёт. Первый весенний бал, вальс  бабочек и цветов! Бабочка подлетала к цветку, обнимала крылышками, они целовались. Одна бабочка была особенно прекрасна, в белом  свадебном наряде! И каждый цветок манил её к себе! ЖИЗНЬ - восхитительный танец-полёт, Бабочка для этого и родилась! В сладком томительном полусне куколкой она мечтала, о солнечном танце… Вдруг на солнце пал морок.  Налетел вихрь - смерч, схватил Бабочку, поднял высоко-высоко так, что родная Поляна показалась маленьким цветочком, и в  круговерти веток, камешков, обрывков чего-то трепещущего Бабочка прощалась- с цветами, с полянкой, с  ЖИЗНЬЮ! И без того, ужасный Лик Неба, исказил ослепительный зиг - заг, он пронзил хобот Смерча,  полетели убийственные ледышки града, дождь, Бабочка, мертвым, мокрым листочком, в последнем полете, устремилась к Земле! Когда Бабочка очнулась, светило Солнышко.  Она выбралась  из  под  веток  и градин.  Было больно  и обидно, оказывается жизнь вблизи не праздник! Свадебный наряд,  оборван был и жалок, крылья превратились вдруг в рямки!- «И зачем нужны большие, белые КРЫЛЬЯ?! Из-за них! Из-за них, она оказалась во власти Урагана!» Бабочка ползла по лезвию травы, снимая с себя остатки бального наряда,  «Ну и пусть я буду некрасивой!» сквозь слёзы повторяла она. Солнышко пригрело, град растаял, растаял лёд в груди и слёзки вдруг ушли. Она ползла по травке, заглядывая в чашечки цветов. Это была другая поляна, другие цветы, они не знали, что Бабочка- красавица, для них она была Незнакомка, а Бабочка томилась без полёта, долгая, длинная травинка тянулась в небо, о как туда хотелось! Она достигла вершины, налетел порыв ветра, травинка изогнулась, а когда выпрямилась, Бабочка полетела, но не далеко, и не долго, она упала в озеро. Поверхность воды была упругой,  Бабочка поднялась, вытянула, во всю длину ноги и танцуя, заскользила. В груди всё пело, а движения были свободно-грациозны, она выписывала пируэты отточенными коньками Ирины Родниной, и Лены Водорезовой, таких созданий, Потопов сто спустя, назовут - Водомерками. Не будим давать новых имен, бабочка останется - Бабочкой. Танец так прекрасен, но душа просила высоты, а теперь и глубины. Она ещё не поняла, что после молниеносного свидания в облаках в ней проснулась Душа, а быть может, неприкаянная Душа, летела на небо, и столкнулась с Бабочкой! Было мало одномерного движения, да оно прекрасно, в предвосхищении карандаша Модильяни, в скользяще - изящной, непрерывно - стремительной неге  разбега! Бабочка помнила – высоту полёта, луг, солнце, под ней расстилался незнакомый мир, он был также глубок, как высок мир под небом! Он манил Неизвестностью, так хотелось к тем цветам! Она вытянула  блестящею паутинку, привязала к травке, надорвала прозрачное покрывало, и стала спускаться вниз, было страшно, и прекрасно, сердце билось,- барабан! И не хотелось оставлять, такой незаметный, но такой не заменимый воздух! Она из паутинки сеточку сплела, собрала с себя хрустальные виноградинки воздуха, и наполнила ими сеточку, несколько раз сбегала на поверхность, пока не получился, воздушный шар-гнез¬дышко привязала его к веточке водоросли, у неё был собственный Мир, своё Солнышко! Блестящим воздушным ковром играла беззвучная музыка, то резкими мазками-аккордами, Врубеля, то насыщенной густотой Куинджи, тревожила вибрациями  Ван Гога, обволакивала флёром Моне - так пела, душа! Это превращение, новый язык, не был всеобъемлющ,  не хватало  движения, танца и Бабочка решилась- набрала воздух, надула щёчки, прижала лапки, и взмахнула хвостом, полетела-поплыла! От волнения она и не заметила, что может дышать под водой, как она соскучилась по свободному, ничем не связанному, ни к чему не привязанному танцу! Она напоминала малепусенькую рыбку, движения хвоста были изящно - сильны, душа пела, выражение - «молчит, как рыба» совсем ей не подходило, но она была одинока, проплывали какие-то тени, с той стороны зазеркалья носились тучи, Солнышко ушло спать. Бабочка обхватила стебелёк, укуталась в лоскутки, заплакала и замерла, вспоминая - Солнышко, воздух, танец- полёт, танец- рисунок, солнечные краски-зайчики, что прыгали по гнёздышку, но всегда, чего- то не хватало, а душа просила, просила! Плач мелодичным бульканьем вырывался из груди, новый язык, напоминающий  песню ветра, шёпот- шелест лепестков. С первыми лучами бабочка стала забираться по стебельку водоросли, разорвала оковы натяжения водной глади, кокон платья, что спасало в ночной холод, и через рану, вытащила  себя из старой кожи, как женщина из крахмального, хорошо послужившего ночью, бального платья! Оно осталось на стебельке, сохраняя её обличье, призрачным саваном прошлой жизни! Солнышко признало её, хотя она совсем не походила на себя, высушило прозрачные  крылья – платье, она на секунду замерла, вспоминая полет. Она не забыла, ни Модильяни, ни шёлк лучистый паутинки,  ни вихри - струйки вод, ласкающие тело, ни вихриватого Ван Гога, ни Вихрь – смерч, ни последнее открытие – звуки-пузырьки, Вивальди-  в верх  летящий из груди! Она взмахнула крыльями, Солнце переливалось в них! Полёт не был  порхающим танцем бабочки.  Свободное уверенное движение, подчиняющее себе Небо.  Рождающие  танец – песню, вихрь цыганских юбок.  Полет – скольжение, полёт – мазок, полёт – рисунок,  полёт – аккорд.  Падение, и молнии зиг - заг! Возможно ещё не птица, но на Земле, и не знал никто, какие они будут, эти птицы! Просто Душа запела во весь голос,  Солнышко улыбалось, и кто-то сверху смотрел, и смотрел на неё, « ЕВТЕРПА!  Ещё одна Душа нашла себя!» А люди, когда ни - будь,   потом,  научно объяснят – ЭВОЛЮЦИЯ! Наверное, так и есть, им виднее,        Но  надо вам сказать     – «ЕВТЕРПА - с древне, древне   греческого  ПЕСНЯ»

          


           Я ещё не знала, почему летают,
            Мне ещё не снилось, отчего танцуют,
            Слушала, как  ночью, крылья вырастают,
            Мне мечталось – «ветры - в них подув, целуют!»
            
            Ветер любит крылья, как мальчишка мячик,
            Чем больнее кинет, тем то выше скачет,
            Крылья обрывает неслухмянный мальчик,
            Почему смеётся, отчего он плачет?

            Разбегусь по крыше, кинусь Ветру в руки,
            Пусть меня  бросает, пусть меня теряет,
            Только из разлуки извлекают звуки,
            Птица так летает, ветер ударяет!