У нас, так молятся, одни москвичи!

«РАССКАЗ ПРО ТО, КАК МОЛЯТСЯ В АНАПЕ МОСКВИЧИ»

Когда я творчески работала в детском санатории недалеко от Анапы,
то подхватила там кишечную инфекцию. Была вторая половина июня.
Многие слегли и дети и вожатые. Не минула и меня сия чаша.

А между тем подходила очередная годовщина смерти моего отца,
который погиб смертью храбрых 24 июня во время исполнения особо важного
и ответственного правительственного задания на Неделе Русских Святых.

Этот день для меня свят и я всегда его отмечаю. Поминаю отца только
в православном храме, заказываю панихиду ему и его сродникам,
хожу к ним на кладбище.

Если сама не могу по ряду причин, то посылаю своих близких.
Но поминаю всегда и делаю это заранее.

Так же я поминаю отца и в течение всего года во время всех общих поминальных
субботних родительских дней, установленных Православной Церковью –
нашей великой молитвенницей и хотадаицей обо всех убиенных на поле брани,
святой мученицей и страстотерпицей!

Особенно, важны для поминания наших всех далёких сродников (от сотворения Адама)
Вселенские Родительские Субботы. В году их всего две: первая бывает перед
Масленицей, вторая перед Троицей. Запомните это: числа каждый год разные.

Так вот, заболела я поначалу обычно, а потом болезнь моя пошла в протяжку.
В медпункте мне сказали промыть желудок слабым раствором марганца.
Но сил у меня не было даже встать с кровати.

Накануне дня памяти отца вижу я сон: стоит в проёме открытой двери и заглядывает
ко мне в комнатку, где я спала, мой родной крымский дядечка Анатолий Захарович.

Пришёл молодой красивый, стоит и смотрит на меня, но не на полу, а в ручейке
на камешках, босоногий, брючки закатаны вверх, а за спиной удочка!
Сам весь загорелый и весёлый. Рубашка наполовину расстёгнута:

— Ага, — думаю, — рыбку он ловить отправился; по всему видать рассвет на земле
наступил, часа четыре утра будет, как пить дать, а рубашечка-то его показала,
что дожил мой дядя только «до половины своего срока» и раньше времени ушёл
из жизни… в 55 лет.

— Племянничка! Я вот «до тебя» зашёл! Оторвался от работы! Сказать, что тебе
ещё рано «до нас» идти, не твоё это время ещё…
— А почему у тебя вода, такая солнечная, журчит, камешки  переливаются на свету,
а у меня нет…
 — Так ты живая, а я умер. У меня свой мир. У тебя свой. Мы с тобой хотя
и пересеклись тут во времени, но миров своих не перепутали!

Сказал он мне ласково, улыбнулся и ушёл себе восвояси… «рыбку удить»!

Я вскочила, глянула на часы – 5 утра, и рванула к Тамаре в «медпункт»,
зная, что поменяется она со смены своей ровно в восемь:

— Тамара! Мне дядя покойный приснился, который умер год назад! Сказал, что мне
ещё не время помирать! Давай свой марганец. Я буду промываться, а то мне в храм
к девяти надо успеть – отца помянуть, как положено! Негоже мне умирать с ним
в один день! Мать моя не вынесет этого! Сегодня же его день гибели!

…на двух маршрутках, но я добралась до храма!
Правда, служба началась без меня, не в девять, а раньше:

— Мне надо панихиду срочно заказать по родному отцу. У него сегодня день памяти!
Вот записка. Отнесите её в алтарь батюшке! Скорее! Я тут постою, покараулю
ваш прилавок, вы не волнуйтесь: я в храме, как в родном доме!

Когда прислужница вернулась, я сдала ей пост и отправилась из церковной сторожки
прямо в церковный приход. Это было рядом в десяти шагах, только перейти через
узенькую дорожку. 

Вошла в обитель. Благостно. Всё окурено ладаном. Свечи затеплены. Полный порядок.
Лампадки реют. Лики святых чистые. Все блистают под стёклами. Стою. Молюсь. Плачу.

Накладываю крестные знамения при возгласах священника: «Слава Отцу и Сыну
и Святому Духу», ещё «и Ныне и Присно и Вовеки Веков. Аминь».

Вовремя слов: «Мир Всем! и Духови Твоему» — не накладываю, склоняю только
главу свою ниже, готовясь слушать Главы из Святого Евангелия. 

Потом пою вместе с клиросом. Батюшка сразу же, как услыхал «чужой» распев
в своём приходе,  оглянулся и посмотрел на меня внимательно с пристальным
одобрением.  Паузу эту заметили все прихожане.

По окончании службы я направилась снова в строжку, взять просфоры, 
и попросить святой воды.

Вот тут было самое интересное:

— Может, вы все просфоры у нас заберёте?
— Все и возьму, коли отдадите!

— Отчего же не отдать? У нас их никто не берёт!
— Воды святой дайте мне тогда, просфоры запить!

— Мы её не держим. За ненадобностью.
— Простите, я не поняла, что вы сказали?

— Хотя, тут осталась «Крещенская». Подойдёт?
— Конечно! Давайте!

— Только банка слегка позеленела от жары.
— Такое выливать негоже. Я выпью. Дайте мне её в руки!

— Вы, что из Москвы?
— Из Подмосковья. Я живу в 40-ка км от центра столицы по Белорусскому направлению.

— Какая разница, у нас только так одни москвичи молятся! Мы их сразу определяем!
Вы и батюшку нашего смутили своим пением!
— Я нечаянно, просто у нас в храмах принято всем сродникам вместе петь
на панихиде.

— Ладно. А вы, что просфоры вкушать и воду пить, прямо тут у нас будете?
— Раз вы не против, буду прямо тут, но не у вас, а при Храме Божьем!

— Да я вас не гоню, только чашки у нас нет, чтобы воды вам налить!
Разве, что прямо из банки пить станете?
— Стану. У вас и скамья стоит у стены, я смотрю, мне даже есть, где присесть,
Спаси Христос!

— Это вам спасибо!
— Спаси Господи, — надо говорить!

— Да, я тут совсем недавно работаю. А чашка у нас была, она разбилась!
— Так в сторожке у батюшки другую можно взять, я полагаю! Он поди-ка и не знает,
что чашки нет у вас более, верит вам, что вы доглядите приход, как надо! Хозяйки!

— Можно взять, оно верно, но никто воды всё равно не пьёт, и не просит даже!
— Это оттого, что не ведают Великого Смысла Молитвы, наложенной на воду!
Христос-то по воде, аки по суху ходил, вот, вода и хранит для нас все века
Святые Следы Спасителя!
 
— Да, кто же думает про это?
— Плохо разъясняете! Если бы я тут у вас поработала хотя бы одно лето,
у меня люди всё бы узнали! Вы, что же, не апостол в юбке, разве?
А должны бы им давно стать!

— Согласна с вами! Наши местные тётки об отдыхающих только и говорят;
кого, сколько, куда и как на летний сезон разместить! Избаловались.
— А про Богоявление? Про Крещение, надеюсь вы не забыли? Христос в воду Иордана
сошёл и освятил её на века!

— Да, я знаю.
— И про водоворот воды в природе, слышали небось? Это в третьем классе изучают
на уроках Природоведения! Тут много ума не надо! Тогда, какая у вас есть преграда?

— Да никакой! Лень и суета! Она всё захватила и правит нами!
— Она в Храме Божьем не допустима.

— Вот и настоятель наш, так же говорит!
— Так берите, проповедуйте! Что вы его не слушаетесь?  Кто вам не даёт?
Это раньше за Слово Божье убивали! Сейчас время другое! Вера открыта и доступна
всем и каждому в отдельности! Мученики своими подвигами выкупили нам жизнь такую,
а вы, так и остались дикарями.

— Заелись!
— Край у вас Божественный, вы деньги с людей берёте не за проживание у себя
в своём доме, а за БОГОМ данную вам Благодать, так учитесь, хотя бы благодарить
Создателя! К вам на исцеление везут детей из вечной мерзлоты, а я, вот,
с ними работаю, лечу их Господом; сама свои Поэмы написала, и ставлю теперь
с ними спектакли, где они с радостью, любознательностью, и пытливой детской
разумностью, свойственной им, как и всем, участвуют и в живую переживают за
Страдания нашего Спасителя, за Бичевание и Распятие Иисуса Христа, и делают
это  так, словно живут рядом с Ним в Его Благом Времени! Это открывает их сердца!

— Вы Учительница?
— Нет. Я Русская Поэтесса. Так вот, что я скажу вам напоследок:
Вы обязаны ждать всегда того, кто попросит у вас святой воды,
даже если ждать вам придётся более трёхсот лет, как Симеону Богоприимцу!
Слышали, надеюсь, про такого святого и праведного старца? Если нет, то я приеду
к вам сюда на следующей неделе и обязательно проверю вас!

Сказала веско, как отрезала, потом села на скамью, и стала поминать своего отца.
 
Как только я всю святую воду у них допила, которая стояла в банке под прилавком,
чтобы её не вылили, чего доброго, так сразу же и уехала в свой детский
санаторий, потому что предыдущая смена окончилась, и к нам должны были
поступить на исцеление очередные хворые детки со всего мира: новый заезд.
И я, как никто знала, что приедут они одними, а уедут совсем иными!
Такая у нас, у взрослых, работа.

Господи! 
Вы даже себе не представляете, настолько сильно я проголодалась
за время этой страшной болезни!
 
Меня мутило абсолютно ото всего, даже от любого запаха, еда вообще никакая мне
в рот не лезла, а тут – я как вошла в фойе санатория, так сразу же на меня
курицей жареной пахнуло!

Я чуть было от голодного обморока не свалилась на пол: ну, думаю,
успела ты, Галина, Милостью Божьей, на «санаторский обед»!

Я, не раздумывая ни на секунду, рванула прямо в столовую.
Смотрю, а наш стол буквально завален вазами с черешней, между которыми улеглись
большие тарелки с нетронутыми «вторыми блюдами»: курицей с картофельным
пюре и свеженькими огурчиками! Ах! Сейчас захлебнусь слюной. Я подсчитала:
всего было 8 порций:

— Можно мне пообедать?
— Опаздываете!

— Я из церкви приехала!
— Это дело другое! А какой праздник сегодня?

— Неделя Русских Святых! Скажите, а почему дети ещё не поели? — спрашиваю
с тревогой  у молоденькой официантки.
— Они приедут только завтра, тоже с опозданием.

— Две порции, можно взять?
— Берите, кушайте. Всё равно нам это некуда девать! Взгляните на другие столы –
они тоже все завалены едой!

— А там, почему мясной гуляш?
— Это для сопровождающих! Но вы цыплят берите, они свеженькие, просто тают во рту!

— Спасибо! Обязательно всё скушаю! Как же я голодна! Сейчас пойду, сяду себе
спокойненько и всех сродников своих помяну жареной курочкой! Так, стоп!
У меня же в комнате наивкуснейшее Краснодарское Красное Вино припрятано!
Негоже мне папеньку своего поминать на сухую!
 
— А можно я с собой всё это заберу?
— Ладно, берите, а то мы закрываемся, только вечером верните нам посуду!

— В ужин, идёт?
— Ага! На мойке её оставите, а то мы купаться на море идём с девчатами!

Ой, как же всё удачно сложилось у меня! И сама я, бедная, Слава БОГУ,
выкарабкалась, не померла, и отца своего родимого помянуть успела!
Даже и всем сродникам моим помина достанется во Славу Божию. Аминь.

* Х *
http://www.stihi.ru/2018/08/13/6167
«Я чувствую себя погонщиком скота»