Ночная песнь торжествующей любви триптих

Ночная песнь торжествующей любви
       (триптих)

I

Не стану отрицать: любовное смятенье
во мне необратимо, как томленье
мучительное сердца и ума, —
при том, что всё закручено весьма.

А только это ожиданье, жажда чуда
не обещает избавленья, почему-то,
от наваждений, что навеяли мне сны,
когда мосты до счастья были сожжены
и нервам, обнажённым до предела,
есть до всего (и до меня, в числе том) дело.

О, если б это вправду было так ,
тогда и я преодолел мой первобытный страх
перед грядущей неизбежностью такого,
пред чем немею я, лишаюсь дара слова,
и зеленее становлюсь травы, что в чистом поле, —
при том, что мне досталась эта доля
по собственному выбору судьбы
(хотя и не без внутренней борьбы).
Прекрасное пленяет навсегда,
но... если счастье — путеводная звезда.

10. 09. 2003

    II

Восславься же, осуществление мечты,
где я есть я,
      где мы есть мы,
    а ты есть ты!
Закон един для всех, я в это верю свято.
Ив прошлое не возвратить меня обратно,
где нет гармонии, нет радости труда,
а есть лишь горе и печаль, беда, нужда,
что бесконечной длятся чередой
за каждым из людей, как и за мной.
Одна лишь катастрофа естества,
когда уже не манят высота
и благородство чувств, а только в чреслах зуд
с прелюбодейством в несколько минут.

Нет, этого не надо мне и вам!
Хочу сказать, что нет спасенья там
от самого себя, среди земных ночей и дней.
Бежать, бежать от сих смурных затей!

О вы, ошмётки лучшего, что пребывало прежде в нас,
когда любовь ещё была не для отвода глаз!
Чем оплатить мне (если жизнь читать с листа)
предъявленный мне счет, где жизнь — не пустота,
а обезличенность — не общая черта,
и время там не исчезает вовсе без следа
в напрасные иллюзии речей
иных из праздных прожектёров-первачей?

За невозможность избавленья от нужды
я не хотел бы говорить, в плену любовной маеты.
Но если тяжесть эта очень уж меня гнетёт,
то ей я точно предъявлю свой главный счёт!

11. 09. 2003

      III

В этом кошмаре виновных едва ли найти.
Все виноваты, и нет виноватых, поверьте!
Глупое сердце, не бейся, а только себя рассуди,
кардиограмму души уместив на обёрточной ленте.

Кажется, это единственный выход для нашей любви.
Кажется, жизнь оказалась без вычурных прописей в клетку, —
а вот линейные строчки бегут, как тельца в закипевшей крови,
определяя для чувства иные расклад и разметку.

Солнце, взойди на востоке и радугой въявь обернись!
Флейта, звени в небесах, продолжаясь в нас виолончелью!
Ради богатства и выгод от музыки не отрекись,
певчая птица признаний, стекая весенней капелью!

Если есть шанс удержаться на самом краю,
быть впереди той свободы, которая слаще нектара —
не отрекись от себя, о любовь, об одном лишь молю:
взвейся как знамя!
взметнись исполинским пожаром!