Неужели Горбачёв прав?!

Рассказ
«НЕУЖЕЛИ ГОРБАЧЁВ ПРАВ?!»

Этот выходной летний день тысяча девятьсот восемьдесят пятого года выдался настолько жарким, что даже сплошной сквозняк из всех открытых окон пригородной электрички, на редкость пустой, настолько пустой, что в проходах никто и не стоял и даже были свободные сидячие местА, приносил такой жар, что и дышать было нЕчем.

Прасковья, сидящая рядом со мною, укутанная плотным чёрным платком, казалось, не замечала этого. Она три месяца как похоронила Юрочку, своего мужа, инвалида войны, награждённого орденом «Отечественной войны».

Собственно, из-за этого ордена Прасковья и обвиняла Горбачёва в смерти её мужа, что инфаркт, по её мнению, случился именно тогда, когда её муж, Юра, прочитал Указ Горбачёва, приравнявшего его, фронтовика-инвалида к тем, кто почти и не воевал, и даже не имел наград...

Суть обиды Прасковьи состояла в том, что орденом «Отечественной войны», учреждённым Указом Президиума Верховного Совета СССР от 20 мая 1942 года, награждались не просто лица рядового и начальственного состава Красной Армии, Военно-Морского Флота, войск НКВД и партизанских отрядов проявившие в боях за Советскую Родину храбрость, стойкость и мужество.
Этот орден «Отечественной войны» был особым орденом, единственным, где не командир решал, достоин ли его подчинённый ордена, а решал исключительно Перечень боевых подвигов и их соответствие Перечню, указанному в статуте ордена.
Начальство, по своему усмотрению могло отменить награждение своего подчинённого даже медалью Золотой Звезды Героя Советского Союза, но только не орденом Отечественной войны.
Вопреки мнению начальства, их подчинённые награждались орденами Отечественной войны, если совершённые ими подвиги соответствовали Перечню подвигов статута ордена.
Награждение орденом Отечественной войны довольно часто проходило в боевой обстановке, сразу же после совершения подвига, что не было с другими наградами, где бюрократическая волокита растягивала это награждение даже на годы.
Именно поэтому, орден Отечественной войны был самым уважаемым и самым любимым в народе!
Но это всё было до 1985 года, пока при Горбачёве Михаиле Сергеевиче не вышел Указ Президиума Верховного Совета СССР от 11 марта 1985 года, где ордену был придан новый совершенно заниженный статус – этим орденом были награждены, словно почётным значком, все живые Ветераны войны, даже не имевшие никаких наград...

За окном промелькнуло строительство деревянной Церкви, электричка остановилась, в вагон зашёл священник в чёрной рясе и сел напротив нас.

Прасковья не выдержала и, не успела электричка ещё набрать скорость, а она заголосила прямо в лицо священнику:
«Скажи, батюшка, если Бог есть, то, как он мог допустить такое?!»

Шум в вагоне от стука колёс возрастал и священник, чтобы лучше слышать  наклонился к Прасковье.

- Расскажи, сестра, что тебя беспокоит?

Прасковья, вместо ответа залилась горючими слезами.
Я тоже наклонился к священнику.

- Вы, батюшка, извините её, она не в себе, мужа недавно похоронила, а обида её вот в чём...

И я рассказал, всё, что знал о моём покойном соседе, Юрии Фёдоровиче, инвалиде Великой Отечественной войны, награждённого орденом «Отечественной войны» за реально совершённый им подвиг.

Священник внимательно выслушал и обратился к Прасковье.

- Вот что, сестра, Царство Небесное нынче приблизилось к нам, как никогда ранее, поэтому ты должна сама разобраться в своей обиде; в Евангелие от Матфея в Главе двадцатой сказано, слушай и вникай:

«Ибо Царство Небесное подобно хозяину дома, который вышел рано поутру нанять работников в виноградник свой и, договорившись с работниками по динарию на день, послал их в виноградник свой; выйдя около третьего часа, он увидел других, стоящих на торжище праздно, и им сказал: идите и вы в виноградник мой, и что следовать будет, дам вам. Они пошли. Опять выйдя около шестого и девятого часа, сделал тО же.
Наконец, выйдя около одиннадцатого часа, он нашёл других, стоящих праздно, и говорит им: чтО вы стоите здесь целый день праздно? Они говорят ему: никто нас не нанял. Он говорит им: идите и вы в виноградник мой, и чтО следовать будет, полУчите.
Когда же наступил вечер, говорит господин виноградника управителю своему: позови работников о отдай им плату, начав с последних до первых. И пришедшие около одиннадцатого часа получили по динарию.
Пришедшие же первыми думали, что они получат больше, но получили и они по динарию; и, получив, стали роптать на хозяина дома и говорили: эти последние работали один час, и ты сравнил их с нами, перенесшими тягость дня и зной.
Он же в ответ сказал одному из них: друг! я не обижаю тебя; не за динарий ли ты договорился со мною? возьми своё и пойди; я же хочу дать этому последнему тО же, чтО и тебе; разве я не властен в своём делать чтО хочу? или глаз твой завистлив оттого, что я добр?»

Прасковья, слегка приоткрыв рот перестала дышать, затуманенным взором, как загипнотизированная наблюдала за движением бороды священника, а он распрямился, перекрестил Прасковью, встал и пошёл к выходу...

Прасковья посмотрела вслед батюшке, перевела свои глаза полные слёз на меня и тихо спросила, так тихо, что сквозь стук колёс я еле расслышал:
«Неужели Горбачёв прав?!»


Сергей Владимирович Евдокимов,
Санкт-Петербург,
2 марта 2016 года