Песенка бывалого моряка

Море я люблю и ветер,
Бурю я люблю и шквал.
Я бывал везде на свете,
Даже раз на дне бывал!

Из любого положенья
Выходил я чист и бел,
И, не зная поражений,
Всюду песенку я пел:


Припев:
Что мне буря, что мне буря, что мне шторм!
Я к акулам не боюсь попасть на корм!
Даже старого Нептуна
Я себе за пояс суну —
Вокруг пальца обведу я всех! Ого!
Вокруг пальца обведу я всех!


В кабаках я много дрался,
Попадало часто мне.
Но живым пока остался,
Был в воде я и в огне!

А морально я не падал,
Разве что у кабака.
В жизни мне немного надо —
Лишь бы пить да петь — ха-ха!


Припев


А однажды злая буря
Поломала ясный штиль.
И корабль наш, балагуря,
Показал на небо киль.

И в воде я очутился,
И оставшися без дел,
К рыбам я на дно спустился
И им песенку пропел:


Припев


Взяли в плен меня русалки
И к Нептуну привели,
Я сказал: так что ж ты, жалкий,
Топишь наши корабли?

Я Нептуну дал по морде,
Всех русалок разогнал,
На акуле, как на «Форде»,
Все владенья обскакал!


Припев


И Нептун перепугался,
Приказал меня женить.
Тут я понял, что попался,
И решил в кабак отплыть.

Из любого положенья
Выходил я чист и бел,
И, не зная поражений,
Всюду песенку я пел:


Припев
(1963)


Эта бесхитростная песенка была сочинена мною по заданию нашей лаборатории высоких энергий (ВЭ-1) Физико-технического института (ФТИ АН УССР, г. Харьков), где я работал техником-лаборантом по направлению Госкомитета СССР  по использованию атомной энергии после окончания Львовского электромеханического техникума. Нашему НИИ для организации летнего отдыха был выделен береговой участок на Чёрном море под Алуштой. А у лаборатории было по четыре места в смену в институтском палаточном лагере на период с июня по сентябрь. И в начале августа я вместе с Клавой Платоновой, в которую я был безутешно влюблён, попал в эту счастливую четверку. При этом я очень даже правильно представлял себе этот отдых, потому как несколькими годами  раньше я вместе с родителями провел целых 24 дня в палаточном лагере Львовского политехнического института на том же Чёрном море, на том же берегу, только под Рабочим Уголком.

Наш палаточный лагерь не был единственным на побережье, слева и справа соседствовали такие же, но каким институтам принадлежали и из каких городов, я уже не помню. Периодически обитающие в этих лагерях в каждую смену по чьей-то доброй организаторской воле собирались вместе, устраивали соревнования по волейболу, плаванию и даже подводной охоте, а после ужина — большие посиделки у огромного костра с песнями под гитару. Туристская жизнь была на взлёте. Не обладая абсолютным гармоническим слухом с гитарой я не совладал, а вот голос у меня был, и это знала не только наша лаборатория. К тому времени уже сложилась традиция: каждая смена, то ли в начале, то ли в конце срока обязана была представить на межлагерный суд туристскую песню собственного, так сказать, производства. Вот мне и поручили как самому поющему, сказанув при этом: а лучше ты придумай сразу две — одну хоровую, чтоб все пели, а другую сольную, для тебя; гитариста найдем. Сольную я придумал гораздо позже, а хоровая пошла влёт, да ещё и сразу с моей мелодией. И мы действительно разучили её в рейсовом троллейбусе на ялтинской трассе, даже водитель участвовал (нашей смене — а это почти 50 человек — устроили познавательное путешествие в Симферополь, Бахчисарай, Гурзуф и Ялту). Но песенка длинная, запоминать стрёмно, да и незачем, потому куплеты пел я, а припев гремел хором. И понравилось, и получилось! Потом, годы спустя, мне не раз  мечталось: ах, как бы задорно её спела Алла Борисовна! Вот только Господь не сподобил встретиться…