Голубка Кария и ее друг Пестрый. 4гл

               
                Рассказ

                4 глава(из 5).
   Продолжение
            1 - 3  главы размещены  с 26.02. по 28.02. 2016г
 
       Дорогие коллеги  и  неизвестные читатели! Это следующая  глава о голубиной стае. Голуби  не только прекрасно летают, но и общаются между собой. Они думают, чувствуют, любят. Рассказ именно об этом. И не только. Это рассказ об их Хозяине Федоте, который стал тоже частью его любимой стаи голубей. Все 5 глав(частей)  в совокупности составят 12страниц. Успешного общения с героями рассказа.

Они летали более часа. Кругами над домом, над селом  и над лесом, примкнувшим к селу.
Свое гнездо Кария и Пестрый обустраивали вдвоем. Натаскали сухой соломы, перьев. Выложили ими дно и края. Первые два яичка, которые снесла Кария, были маленькими, как и у других голубей. Они поочередно высиживали птенцов.  В этот раз Пестрый сменил свою подругу. Кария клевала зерно, чтоб снова занять свое место в гнезде. Тут же появился Урр, будто поджидал ее.
  Он вел свои рулады, раздувая зоб и напыжившись в боках. Кария несколько раз отходила от него, но тот не отставал. Тогда она сорвалась с места  и ушла ввысь. Вожак рванулся за ней. Неслыханное дело, - подумала Кария, - чтобы он бросил стаю. Урр никогда не уходил в полет без стаи. Кария слыла в стае хотя и строгой, но доверчивой голубкой. Но она никогда не теряла головы, и всегда трезво оценивала обстановку.
Замужней голубке не подобает другого поведения. Карии стало не по себе. Его крылья прочнее, чем у нее. Даже с учетом  большого количества ее полетов каждый день, Урр выносливее  по своей природе  Урр явно хотел ее утомить и вынудить сесть вне дома. Нет, она выдержит, должна выдержать. Поставленная цель способствует стремлению, а стремление к цели удваивает силы.
Кария одна из всей стаи владела приемами пикирования. Пришло время воспользоваться этим. Она даже и не подумала о том, что вожак из породы  турманов и в совершенстве умеет кувыркаться. Она была уверена опять же из собственного опыта, что отвесное пикирование куда сложнее и более эффективное для снижения, чем кувырки турманов. Она видела, что Урр летел рядом. Он не торопился, видимо потому, что за прошедшие годы он не раз убеждался, что силы самок куда слабее. Он пользовался  своей силой, чтоб покорить самку или укротить кого из самцов, забывающих  о его положении в стае. Его полет рядом  с этой строптивой голубкой – всего лишь выжидание. Конечно, эта своенравная голубка может приземлиться и на их дом, но в стае никто не заступится за нее. Не принято. Все это дошло до ее сознания, и она решилась.

Чтобы войти в пикирование, надо уменьшить площадь своих крыльев, а значит прижать их к телу на определенную величину. Это уменьшит скорость. Она понимала, что  так же поступит и Урр. Это была часть приема турманов, чтоб перейти к кувырканию. Но на этом сходство и кончалось.
Кария резко выполнила вход в пикирование. Теперь в воздушный поток высовывалась лишь небольшая часть крыльев.  Встречный поток рванулся навстречу. Она едва удержалась от опрокидывания на спину. Боковым зрением  отметила, что и Урр выполнил этот же маневр. Теперь  в этом головокружительном падении главное   почувствовать  критическую  высоту, точку невозврата, Нельзя просчитаться, задержаться лишнего в этом жестком мире воздушного вихря. Промедление в доли секунды грозит катастрофой.
Она сменила угол наклона крыльев и перьев хвоста и резко обеспечила полный размах крыла. До земли оставалось несколько метров. Это она видела своим натренированным за многие полеты глазомером. Перегрузка выворачивала крылья из суставов, боль охватила тело, но скорость резко уменьшилась. Мимо вниз пролетел Урр.  Он увлекся  погоней,  и не ожидал такого маневра. К тому ж он был тяжелее голубки и не смог остановиться.
Кария приземлилась рядом.
- В борьбе за счастье можно и погибнуть, - прохрипел Урр.
Кария промолчала. Голуби умеют достойно относиться к гибели сородичей. Даже, если они - враги.
Великодушие было частью натуры Карии. Оно для нее  равносильно состраданию.
Кария заторопилась к своему гнезду, где, как она понимала, обеспокоенно  ждал ее Пестрый. Светило яркое летнее солнце, стадо овец по берегу речки щипало  устоявшую зелень. Деревенский пастух лежал на траве и  заворожено глядел на небо. Все, как обычно. Уход одного голубя не нарушил мирового равновесия.

Птенцы молодой пары всегда радовали Федота. Он с особой теплотой заботился о тех голубях, которые родились   в его голубятне.
Я понимал отца. Полет стаи,  и в ней голубки Карии и Пестрого, всегда вызывали во мне двоякие чувства. Восторг и легкую зависть. Именно тогда, глядя на их строго организованный полет и легкость, с какой голуби совершали его, зародило во мне стремление к полету.
Кария и Пестрый  «забрались» на такую высоту, что казались маленькими птичками.
- Смотри, сын,  - показал на небо Федот, - торжество их способностей, не доступное человеку.
Мне не хотелось возражать отцу, но все-таки  я сказал:
- Отчего же, человек  полетит, опираясь не на силу своих крыльев, а на силу своего разума.
Отец удовлетворенно посмотрел на сына:
- Ты уже взрослый, мой мальчик. – Он сдвинул козырек кепки на глаза, защищаясь от ярких солнечных лучей.- Сам придумал?
Я улыбнулся:
-  Школьный учитель физики.
Я не стал  объяснять, что слова принадлежат  русскому ученому Жуковскому,  А он, как известно, много лет изучал полет птиц
Мы сидели на веранде, что примыкала к дому. Ее построил еще мой дед. Мать рассказывала, что родила меня именно здесь, не успев войти в хату.
Кария и Пестрый ушли в очередной полет. Любовь к небу – это навсегда. Пришла и моя пора сделать шаг к небу. Я твердо решил  учиться на летчика.
Коршуна первым заметил Пестрый. Он увидел не его, а его крупную тень, проплывающую по большой поляне в лесу. Заметила  движущуюся тень и Кария. Голуби, когда долго вместе, понимают друг друга на подсознательном уровне. Не сговариваясь, они несколько прижав крылья к бокам, начали резко снижаться.   
В отлогом пикировании  они стремительно снижались к селу.  Встречный воздух туго охватывал тело Карии,  выгибая крылья. Ее маленькое сердце лихорадочно  отстукивало секунды приближения  земли. Ей некогда было найти взглядом друга, но она чувствовала, что он рядом. Ведь когда любишь, тогда не надо и зрения, чтоб ощутить его  присутствие.
  Большой  рыжий коршун не отставая, тоже в резком  снижении,  падал  за ними. Набегающий ветер застилал глаза, дрожало от напряжения тело. Карии  казалось, что она слышит  дыхание хищника и видит  его изогнутый клюв, нацеленный на них. Хищник приготовился к нападению.
 Голуби уже видели родную крышу и их хозяина, выбежавшего во двор. Грянул выстрел, и темно – рыжий  хищник отвернул в сторону.

  Пес Матрос вздрогнул от прогремевшего выстрела и спрятался в будке. Он еще  остро переживал  выстрел. В большей степени от неожиданности. Хозяин стрелял  почти рядом с его будкой. Высунувшись из  своего укрытия, он с непониманием и укоризной взглянул на хозяина. «Зачем  палить,  когда я  могу защитить тебя, хозяин», - подумал он и от возмущения даже взвизгнул. Он преданно посмотрел в глаза хозяина и сел возле будки, как черное изваяние. Он по – прежнему считал себя еще не только  надежным охранником, что так ценится в собаке, но и сильным способным  кобелем.. Если бы  люди понимали собачий  язык,  он бы произнес на свой собственный лад : «Ничто собачье мне не чуждо». Что скрывать, он тайно гордился собой.
Воздух пьянил, а тело требовало удовлетворения природной страсти. Он заметался и заскулил.
Федот  подошел к Матросу и, потрепал его  за шею:
- Понимаю, друг. Сам готов заскулить. Такова она жизнь
Голуби облегченно выдохнули и расправили крылья. Голуби,  как люди  могут пугаться, радоваться, переживать. Они не знают языка людей  и не понимают слова, выражающие их чувства. Но они  воспринимают людей своим  умом,  переводя  свои восприятия на свои чувственные ощущения страха, радости, добра и зла.
Так думал я позднее, присматриваясь к  стае отцовских голубей.
 Кария и Пестрый приземлились в центр  голубиной стаи. С раскрытыми клювами они смотрели вверх, успокаивая дыхание. Им казалось, что окружающие  голуби понимают их, сочувствуя, радуются вместе с ними. Стая уже знала о гибели Урра.
А вверху, распластав крылья, рыжий Коршун  мирно парил, набирая высоту в восходящих потоках воздуха, лишь изредка пошевеливая большими крыльями. Казалось, он купался в воздушной  синеве неба. И вроде не было ни этой погони, ни выстрела Федота, заметившего коршуна.
Эмоции голубей  быстро затихают. В отличие от человека, они не занимаются самоанализом. Скорее всего, им это не дано природой.
Федот понимал состояние Карии и Пестрого. Карию он любил, и ему казалось, что он  понимает ее , как отец понимает мысли и чувства любимого сына. Он любил ее за   стремление к полету. Далеко не каждый из голубей мог в одиночку  подняться высоко над домом  и,  кружась, радовать хозяина своим полетом. Так было вплоть до покупки им Пестрого. Он  сомневался, что тот приживется у него. Слишком гордым и независимым казался он. А Федоту нужна была свежая струя в сохранении породы. И Кария, казалось, тогда поняла его намерения.  И то, что Пестрый и Кария оказались вместе, он относил к своей любимице. Он долго колебался, когда  один из «светил» медицины попросил у него голубя для безобидного, как он сказал, эксперимента, Федот согласился только  когда  «светила» убежденно заверил его о совершенной безопасности. Федот был не только обычным голубятником. Он был настоящим заводчиком по разведению  и утверждению новых пород. Как потом узнал он, голубке  ввели стволовые клетки человека. Он верил ученому, и не стал спрашивать о цели эксперимента.
И с тех пор ему стало казаться, что его любимая голубка изменилась. Он с подозрением анализировал,  не понимает ли она его язык. «А что если клетки человека, введенные в ее организм, сделали ее  способной понимать людей», – суеверно обдумывал он.
И в чем он был твердо убежден, так это  в ее преданности ему.
Месяцем позже  он рассказал об этом голубятнику из города. Тот с пониманием кивал головой, но потом  сказал совершенно иное:
- Голуби лишь кажутся умными, - утверждал он. – На самом деле, это те же куры. Кто кормит, тому и служат.
Федот возмутился:
- Знаю тебя многие годы Кирюха, и не перестану удивляться примитивности рассуждений.
Кирилл  хорохорился:
- На спор. Твоя Кария приживется у меня. Для голубя – кто кормит, тот и хозяин. И воспоминаний о тебе не оставит.
Федот задумался. Кирилл не поколебал его убеждений. В какой – то мере тот прав. Но как нет по поступкам одинаковых людей, так и нет  голубей, равнозначных по характеру.
Он мог понять заблуждение соседа. Тот никогда не общался с голубями. А ведь, именно в общении познаются они.
Голуби для Федота – мыслящие существа. Все птицы  и звери на нашей планете наделены разумом. В той или иной степени. Может ли об этом знать городской житель – его сосед?
Но слышать такое от голубятника с большим стажем? В голубятне Кирилла Федот всегда отмечал порядок и чистоту. И потому ему хотелось не столько выиграть спор, сколько переубедить Кирилла в его заблуждении.
- А если Кария вернется, пересмотришь свои взгляды?
- Или ты свои, - улыбнулся Кирилл.
Ударили по рукам, и тот ушел, посадив Карию в небольшую клетку. Сидя в клетке, она много раз перебирала в памяти, как теплые руки Федота брали ее – желтый комочек  и  сохраняли в ладонях, как в родительском гнезде. Вылупившись из гнезда, она первым увидела его, и потому считает его своим  хозяином.  Помнит и прикосновение его мягких губ к ее клюву, и сладковатый  вкус его слюны, которой он поил ее. За что? – Рассуждала она своими птичьими мыслями, за что он отдал ее другому? 
Чем она провинилась перед ним?  Не находя ответа, она мучилась и дорогой, и когда  сидела в клетке на чужой крыше, невольно изучая окрестность. Она думала и  потом, когда получила свободу на новом месте, и когда возвращалась к знакомой крыше. Она уже ощущала знакомые запахи. Вначале леса, потом общий запах деревни, и, наконец родного дома.
Люди не знают, что у голубей обоняние развито не меньше, чем у собак, Обоняние помогает нам вернуться с расстояния сотен километров, - рассуждала она.   У каждого голубя хранится в памяти карта запахов местности, над которой они летают. Но люди об этом не знают.
Она глядела с крыши  на хозяина и  своим  чутьем, неведомым человеку, угадала его расположение к ней.
  Федот, хотя и  верил в возвращение, но все равно очень обрадовался, когда через неделю увидел свою любимицу в голубиной семье.
Моя ты красатуленька, - улыбнулся он, глядя на нее. И ему показалось, что в ее широко распахнутых карих глазах блеснул ответный теплый свет.
За это время Пестрый стал вожаком стаи. Он попытался поднять стаю в полет, но голуби не двинулись с крыши.
      (Продолжение - 5 глава(часть) следует)

          Виктор Чернявский