Ушаков

Когда-то давным-давно
В селеньи одном, Бурнаково.
Жило-поживало семейство одно,
Дворян, что в лаптях ходят дома.

Ни чем не был славен тот тихий окрест,
Таких по лесам - миллионы.
Но там народился тот, чей твердый перст
Морями водил галлеоны.

Его звали Федор, как в прочем отца,
И мальчик влюблен был в походы:
Ходил бы под парусом он без конца,
Какие его, впрочем, годы!

И отроком став, он покинул края,
Где предки его проживали.
Теперь занималась другая заря:
На севере невские дали.

Гранит петербуржский он грыз без конца,
Бушприта с бизанью не путал.
И вырос тот отрок в большого борца
С ветрами, что парусник путал.

По Балтике долго герой наш блуждал
В оковах галерного флота.
И с первым приказом царицы бежал
На юг, на другие работы.

И денно, и нощно был Федор в трудах,
Пролив много пота и крови,
Но "Павел" на воду стал о парусах,
И занял он Черное море.

Полгода минуло: гром пушек опять.
Над гладью воды отозвалась
Война, никак супостат не забросит мечтать,
Чтоб Крыма земля им досталась.

Так при Федониси был дан славный бой,
И турок не счесть: как же много!
Ушак-паша славен своей быстротой:
Османам отрезал дорогу.

Их флагман разгромлен, распался весь стой,
А "Павел", "Стрела" с "Бериславом"
В тот раз показали кто первый герой,
И должен стяжать лучи славы!

Затем был мыс Тендра, и взят Измаил,
В бою не познал Федор горя,
Так при Калиакрии живо побил
Весь флот оттоманский на море.

Пусть годы прошли, и "к орудию" зов
Отчетливо с севера слышен:
То Павел, правитель сибирских лесов,
Что к Мальте неровно так дышит.

Турецкие силы теперь уж ему,
Отдали Федору в команду.
В Ионике крепость он взял не одну,
Да, так, что под силу лишь гранду.

Твердыней последнею Керкира стал
Для многих бывалых матросов,
Но вот Ушаков недалече пристал,
Обдумал ряд сложных вопросов.

Баталией стен супротив кораблей
Был давний тот бой интересен.
Пал Видо под натиском пушек огней,
Как много об этом есть песен!

За крепостью крепость, и остров был сдан,
Республике край стал основой.
Представьте: на скалах его стойкий стан
Все в дали заглядывал снова.

Пусть подданным был адмирал Ушаков,
В душе все же был гражданином.
На правде на голой без сладостных слов
О нем вы слагайте былины.