Никола Зарайский стоял на дороге и плакал,
махал проезжающим жезлом ментовским, как будто кадил:
как он ни старался, а всё же дорожные знаки
сменить на распутьях России уже не хватало его человеческих сил.
Он к небу взывал – ну, а небо смотрело спокойно
на климата шашни, на новую моду, на спид,
на то, как пасутся в лугах заливных уцелевшие после нашествия кони,
как будто бы с неба снимали финальные кадры в режиме рапид.
Никола, Никола, кого ты сегодня заушил,
кого накормил, кому лепту в мешочке принёс?
Но, как и всегда, он не слушал вопросов досужих,
тем боле что все дела и молитвы пустились вразнос.
Он не поспевал, а его теребили, просили
(когда ж бескорыстно молиться научится люд?)
одни – о бессмертье, другие – о женщинах, деньгах, здоровье,
физической силе,
и мало кого удручало, что просьбы кладутся под спуд.
И вот он присел на обочину, сдвинул к затылку фуражку,
отёр рукавом работяги кровавый, молитвенный пот,
подумал: рулить нелегко, но осёдлым не менее тяжко,
но клянчит и клянчит, неведомо что, человеческий род.
И пусть себе клянчит… - а вот уж в полях вечереет,
и Ковш накренился, и осень за лесом стоит,
и всё, как всегда, только солнце в зените чернее,
чем при Феодоре, но ветер всё так же звенит…
Никола Зарайский
© Copyright: Игорь Стешенко, 2016
Свидетельство о публикации №116022602185
Свидетельство о публикации №116022602185
Рецензии
Дорогая Елена, рад весточке от Вас. Последнее время мало что читаю, только просматриваю когда-то прочитанные книги о старой Москве. Приезжали псковские друзья, друзья с Волги. Хотели, чтобы я с ними прогулялся по городу, что-то рассказал. Мне эти погулянки трудно даются: беспокоюсь за оставленных дома чад и домочадцев, которые потихоньку начинают выть без меня. К тому же, устаю от толпищ и метро (мой брат под конец жизни вообще не мог уже в него спускаться), как после полной рабочей смены на возведении пирамиды египетской. Поддерживает только музыка (переслушиваю фортепианные концерты и симфонии Брамса). А этот стишок написал после того, как, приехав в тишайший, спокойнейший Зарайск в середине лета, попал в аварию на совершенно пустом перекрёстке. Маленький и, слава Богу, пустой, автобусик соткался из воздуха, словно вывалился в наше измерение из параллельного. Единственной якобы пострадавшей оказалась моя священная персона. Для облегчения муниципальной совести мне сделали в пустынной больнице (было воскресенье) рентген, после чего я отправился в музей Голубкиной и в Кремль. После Кремля сел под его стенами в высоченную, пыльную траву, почти на обочине шоссе, и написал стишок. Последний раз ездил в этот благословенный город в самом конце мая 12-го года на фестиваль Бахрушинского театрального музея в группе спектакля "За тобой пойду..." - о Фёдоре Михайловиче Достоевском и его жене Анне Григорьевне (Сниткиной). Играли мы его в маленьком домике на месте усадьбы Достоевских, где прошло детство Феди и где с ним случилось то, о чём Достоевский вспоминал всю жизнь (мужик Марей защитил его от волка со словами: "Не бойся мужичок"). Фильм "Пушкин в Италии" был интересен с содержательной стороны, а стилистически и формально, на мой взгляд, неудачен.
Игорь Стешенко 15.12.2017 04:08 Заявить о нарушении
Игорь Стешенко 15.12.2017 04:08 Заявить о нарушении
На это произведение написано 5 рецензий, здесь отображается последняя, остальные - в полном списке.