Пьяный и мудрый

от волнения я расшатался,
и повысил я градус Цельсия,
а потом, пейзажем проникся...
и воспоминание прерывается.
посмотрел в глаза твои красные,
не увидел там проблеска ясности.
вино ты пил напрасно.
лил за ворот, порой, так яростно.
и вот, перегаром травя атмосферу,
на желейных ногах, ты подле меня.
ты всё ещё пафосный и не в меру
попахивает от тебя.
и мы никуда не движемся,
трамваи стоят на местности.
вокруг, эти люди кружатся,
и голова твоя кружится, в частности.
пусть неопрятны у нас причёски,
помяты слегка выражения лиц -
плевать, ну не примет нас общество,
нам трудно стоять и мы падаем ниц.
так не судите нас, люди всякие.
да, бывает сползут портки.
не зазорно светит тут задницей,
не буржуи, да, но не босяки.
я и сам не в себе порою,
вот гляжу - компаньон оживает,
и предчувствие светской беседы
он отрыжкой своей предвещает.
пасть захлопни, несешь ты бред в массы,
эти массы бурлить начинают.
и пусть так, вот сажусь я в транспорт
там товарищ кондуктор нужду справляет.
а нужда нынче больше чем рубль,
перепалка, защита чести,
а бывает и кровью насытиться
в давке жаждут момента звери.
вот стоит с осуждающим видом,
ах ты рожа, с фиксацией на билетах.
я не дам тебе и копейки,
хотя вот, подавись монетой.
не икона я стиля нынче,
не портрет на стене почёта.
человеком остаться просто,
не хотелось с утра зачем-то.
и мы вспомним былое однажды,
перед тем, как поймать просветление,
мне не нужно ни яда, ни грамоты,
ни любви населения.
я поэт золотого времени,
на заборе пишу три буквы...
и смотрю на них, плачу от радости,
слово - РОМ...
и не нужно мне даже рифмы.