талия, кали и я

рукоприкладствовали черти, рисуя родинок вуаль. не дали мне и капли чести, за это выросла я враль. блудницы во мне чистые, нежнее тюли роз. а души мои истово, вымаливали доз. прощенья просят душеньки, но видно не дано. я по примеру Грушеньки, освобожусь в окно. меня судить не надо, я не отчизны дочь. тепло мне ваше холодно, роднее вас мне ночь. 

с ума сходили лешие, рисуя мой покров. надежды чьи-то тешила, теперь ломаю дров. в желанья чьи-то верила, теперь хочу сама. страдальца образ мерила, теперь я жду ума. уродовала губы, затем, чтоб не любить. и краски белой тубы, вливала чтоб не гнить. 

плошали дивно ангелы, летая надо мной. давали мне страдания, давали нелюбовь. давали, что не прошено – ни ночью, ни во дню. просила быть некошеной, и где я? – на краю. я жну всё то, что сеяно, но сеяно не мной. я делаю, что велено, что вверено судьбой.

танцуя танцы Талии, писав меня с богов, мне дали образ Кали, воительницы снов. пришла я рушить статное и делать набекрень. пришла сгубить отрадное, укоротить ваш день. скажите мне спасибо, пошлите далеко. во мне всё не погибло, а в вас – уже сгнило.