Красавино детство. Здравствуй, ёлка, Новый год!

Сейчас вот многие мои знакомые, вспоминая собственное детство, рассказывают, что Нового года у них обычно и не было. Нет, год был, праздника не было: далеко не всем родители устраивали веселье, наряжали ёлку, рассказывали про Деда Мороза. Ну разве что подарок дарили, причем не Дед Мороз дарил, как положено, а сами родители, да и то не каждый год. Хотя… оказывается, подарки – вещь довольно субъективная. Как раз недавно знакомая жаловалась мне воспоминаниями про свой детский Новый год: что и елка маленькая была, и с гостями напряженка, и подарков не было. Я уж было хотел повздыхать в ответ, и тут она добавляет: «нет, ну что-то клали, конечно, под елку. Подарят коробку гуашевых красок, и что это?». Я ей, мол, а ты-то что хотела?! На что получаю неопределенный ответ, что «ну другим дарили что-нибудь получше». Выходит, дело не в качестве праздника, а в отношении, правда? Я был бы в восторге, если бы Дед Мороз подарил мне гуашевые краски. Так что если начнет вам кто-нибудь жаловаться на детский Новый год, просто копните поглубже, и, вполне возможно, выяснится, что все было не так уж и кисло. Ну я-то вам жаловаться не буду. Даже, наверное, наоборот, слегка перекормили меня в детстве Новым годом, да. А вообще, всё у меня было на высоте: и подарки, и атмосфера, и елка…
Елку всегда покупали живую, каждый год. Вдвоем с отцом ходили на елочный базар выбирать. А тогда ведь за всем были очереди, ну вот и за елками была очередь. А холодно, погоды другие стояли, и вот мы стоим на этом базаре, ждем, когда привезут очередную машину елок, временами ходим греться: домой или в универсам, или в ближайший подъезд. Постоим, погреемся, и опять – на базар, в очередь. Термос брали с чаем: елка – дело не шуточное. Раз как-то и два дня стояли, ну, точнее, первый день весь вечер, до полуночи, а потом сказали, что машины с елками сегодня больше не будет, следующая утром. И вот составили список очереди, мы записались, утром пришли, еще стояли, ну и только где-то к полудню вернулись домой с выстраданной нашей ёлочкой. В общем, целое дело, но отец учил, что любое дело нужно доводить до конца. Елку поставили в ведро на табуретку, укрепили кирпичами и веревками, потом бросили в ведро несколько таблеток аспирина: отец сказал, что так дольше простоит, не осыплется. Отец забрасывает меня на антресоль, я ползу в дальний угол антресоли, тащу большую коробку с игрушками и прочими новогодними прибабахами, подаю сверху коробку отцу, он ее принимает. Наряжаем. Наконечник на елку я всегда надевал сам, отец меня поднимал к для этого к потолку. Игрушки вешали вдвоем, я особенно не задумывался, куда и что вешать, отец оценивал, и некоторые игрушки заставлял перевешивать. Допустим, если с одной стороны много красных игрушек рядом, то это, он считал, - некрасиво, нужно разбавить зелеными и синими, а пару красных перевесить на другую сторону, где не хватает. Мама обычно не помогала нам наряжать елку, а готовила блюда, но все равно отец заставлял ее соблюсти ритуал и повесить вместе с нами две-три игрушки. И еще у каждого из нас была любимая игрушка: у отца – космонавт, у мамы – волшебная лампа. У меня это был блестящий белый попугай, эта игрушка сначала висела на елке у деда, всегда мне нравилась, и я в итоге у него выпросил этого попугая. И теперь всегда вешал его на самое видное место. А, да, еще перед игрушками вешали электрическую гирлянду, всегда вначале, чтобы не зацепить ею игрушки. Гирлянда почти каждый год загоралась не сразу, приходилось припаивать оторвавшееся: отец паял, я с интересом наблюдал, и нюхал дым, запах припоя мне всегда очень нравился. Ну и в конце вешали мишуру и немного «дождика». Вот, а у моего деда елка была всегда была украшена этим дождиком очень обильно - так густо, что под ним не было видно игрушек. Мне казалось, что это выглядит ярко, красиво, необычно и богато: получалась такая, знаете, серебряная пирамида с большой рубиновой звездой наверху, почти как на кремлевских башнях. Но отец остудил мое восхищение, сказав, что слишком приторная красота получилась, не видно ни елки, ни игрушек. Чрезмерно – не всегда красиво. Я задумался.
Подарки. Помните, моей знакомой не понравились гуашевые краски под елкой? Так странно… Я всегда очень радовался любому подарку. Что бы мне ни подарили – всё ценил и берег. Как-то с детства важнее было не ЧТО подарено, а КЕМ. Чем дороже мне человек, тем ценнее его подарок. Любой. Печенье, подаренное мамой, самое вкусное даже если есть и вкуснее. Пакетики с чаем, которые привозила мне любимая – это самый восхитительный чай на свете… Да, вернемся в детство. ¬Дед Мороз дарил обычно то, что я попрошу. Садились с родителями за стол и вместе сочиняли письмо, точнее, я сочинял, а родители аккуратно корректировали. Потом мама отправляла письмо Деду Морозу, и он клал под ёлку именно то, что написано в письме. Кстати, такой подарок, как гуашевые краски, стоил довольно дорого и тянул на подарок ко Дню Рождения, в Новый год же дарилось что-то попроще. Итак, что же я заказывал. Однажды попросил «кольцеброс и пистоны». Кольцеброс – игра: небольшая пластмассовая стойка, она ставится на пол, и на нее накидываются пластмассовые кольца. Пистоны – специальная шумелка для пистолета. Узкая бумажная лента с точечками серы через определенное расстояние. Лента скручена в катушку, вроде пулеметной, вставляем ее в пистолет, жмем на курок, железка долбит, раздается громкий выстрел. Лента автоматически сдвигается на следующий «патрон», так что палить можно без остановки, пока не исстреляем всю ленту, выстрелов сто или даже двести. Дальше вставляем следующую и продолжаем палить до тех пор, пока не оглохнем и не закоптим квартиру дымом. Ну вот, на Новый год мне подарили целых двадцать штук этих лент, и теоретически их должно было хватить на достаточно долгую войну. Но засланный враг уничтожил мой склад боеприпасов. Дело было так. В тот Новый год к нам пришли соседи, чтобы праздновать с нами вместе. Взрослые и их сын – мой ровесник. Вот он и предложил не вставлять ленту пистонов в пистолет, а развернуть ее и долбить прямо так, чем-нибудь тяжеленьким, ну вот хотя бы этой пепельницей. Растянули ленту на табуретке, сидим, долбим, громко и весело. Дальше – больше. Давай попробуем не разворачивать пистоны, а прямо так – шарахнуть пепельницей по всей ленте сразу. Сказано – сделано. И правда, бахнуло гораздо сильнее. Только пепельницей слабоват удар, нужно что-нибудь потяжелее. Можно гантелей попробовать… Кладем ленту на табуретку, гантелей по ней – ррраз! Потом помню только звон в ушах, дым и родители в дверях, что-то мне, кажется, говорят, да ничего не слышно. Уши заложило напрочь. Ну, думаю, будут ругать, накажут, отберут пистоны. Нет, что удивительно, не отобрали и даже не запретили нам долбить дальше. Только попросили потише и дали фанеру, чтобы не портили табуретку. Ну теперь пошла веселуха! Почти все пистоны мы с соседом уничтожили гантелей буквально за полчаса, стоял страшный грохот, пороховой запах, дым, но родители больше не приходили и не просили долбить потише. Может их Дед Мороз заколдовал?
Ну вот, старый год уже кончается, а я вам даже не успел про Елку в Сокольниках рассказать.
Значит, продолжение – будет.