Генри Миллер

Озорно пронеслась круговерть
Меблирашек, афишек, кафешек...
Этот парень был крепкий орешек:
Он заездил утехами Смерть!
И процентщица, грозно поклацав,
Пасодоблю его поддалась, -
Уподоблю я жиголо пляс
Только вихрю его же абзацев.
Ну и ну, отколол он кунштюк! -
Хоть и был до завидного ловок
Не по части одних подмалевок
Да изрядно приперченных штук.
В селезенке сидел City College,
В телефонном агентстве тоска, -
Вот и выкормил Шпенглер телка...
Эй, рассудок, шалишь, не зашкалишь!
Крючкотвора видал он в гробу,
А субретке мордашку припухлить -
И на бруклинской мусорке рухлядь
Расцветет, преступая табу.
"Что сподручней, не выучу я, -
Говорит он, - правительства смена
Для влиятельного конгрессмена
Или нижнего смена белья?"
Осторожней, судьба, не запри же
Вместе с ним этот прибыльный морг:
Не сравнится фригидный Нью-Йорк
С прихотливою жизнью в Париже!
Там и станет бродяжничать он,
Посочней подбирая эпитет, -
Но старушку Европу похитит
На закате двурогий тевтон...
И какой был стыдобой терзаем
Редкий гений, пошляк, острослов -
Ни из писем, ни из дневников -
Ingorabimus: мы не узнаем.