Summus Sacerdos

Я верховный служитель Храма Пустого Звука.
Заложил его мой прапрадед, Рябой Молчун,
кем была разработана тщательнейше наука
о вытягивании жил при настройке струн.
Развивая наш культ, я ввел тяготенье к Аду -
озарив калечащий строй виденьем его
и заставив сверкать забытую было триаду:
славословие, самодурство и быдловство.

На совете старейшин встаю, помавая жезлом,
под бряцанье кимвал держу пространную речь;
садануть бы сразмаху по черепам облезлым -
да боюсь, от крокета и мне тогда не убечь...
По традиции, я призываю к бойне: "Держава, -
говорю, - в опасности!" - Своды ж храма в ответ,
согласуясь со строгим каноном: "Держава - ржава!"
"Государь" - и эхом: "ударь". Вариантов нет.

Церемонии и обряды у нас так чинны:
мы издревле проводим шествие по костям -
позади, оскопленные страхом, бредут мужчины,
пропуская вперед, на плаху, прелестных дам.
А в домашнем кругу еще умильней картина:
там господствуют дармоедство и мордобой, -
и поэтому мы, говоря, что дева невинна,
разумеем, что впопыхах досталось не той.

Исповедуем мы с пристрастием - ведь на дыбе
покаянье грешника радостней и светлей:
Ты сперва из заблудшей овцы показанья выбей -
а потом уж кури фимиам да цеди елей!
Оттого и повальная искренность характерна
для народца, бойко читающего меж строк;
потому и взмывает к вершинам славы, как серна,
кто подметных писем освоил высокий слог.

Упиваемся мы безнаказанностью, а блюдо
полюбившееся нам сызмала - грубая лесть;
поговорка даже в ходу у простого люда:
перепить полезней, нежели недоесть!
Хоть за паствою я замечал: чем она худее,
тем стройнее мировоззренье. Не зря страна
извратит любую идею, а нет идеи -
за отсутствие таковой возведет напраслину на...

Инородцев мы топим в крови дежурной сиротки,
проводя по глотке литым мечом-кладенцом:
назначается жертва на общей храмовой сходке,
где присутствуют государь и его главком.
После этого трупик подбрасывают в канаву
близ молельни их нечестивой, реже - в овраг,
а наутро жрецы истошно кличут ораву
и, взывая к небу, навешивают собак.

Ибо пес - наш тотем, незыблемый вечный символ:
Племенной гимнописец, бессменный певчий - и тот,
ударенье сместить не смея с "кимвАл" на "кИмвал",
пробавляясь тухлятиной, жизнь цепную ведет.
Да и мне опостылели в Храме Пустого Звука
Шелудивая свора и в пасти вонючий кляп...
Ощенилась бы ты поскорей, визгливая сука:
пусть бы первенец принял жезл у меня из лап!..