Афганистан. Отрывок из повести

                Восемьдесят второй год. Отряд, в котором служил Максим, вёл ожесточённый бой около важной магистрали. Последнее что он помнил, это сильный удар, который отбросил его далеко в сторону. Сколько времени он пролежал, засыпанный землёй, смешанной с пылью и человеческой кровью, он не знал. Медленно сознание возвращалось к нему. Сначала Максим  понял, что лежит лицом вниз. Он стал задыхаться и попытался повернуть голову, чтобы вобрать в себя воздух.
          – Я что в могиле? – он ощутил на своём теле тяжесть и попытался пошевелиться, но почувствовал сильную острую боль. Сквозь шум в голове, ему послышалась чужая человеческая речь.
           – Всё, лучше бы я очнулся в могиле. Лучше сдохнуть, чем живым  попасть в руки моджахедов.
           – Али, Али, Слава Аллаху, у нас сегодня хороший день! Смотри, ещё двадцать долларов валяются!
             Максиму были не понятны слова афганца. Он не мог понять, почему они так долго возятся над ним, но не ощущает никакой боли.
            – Да! Американцы щедрые ребята. За уши каждого такого убитого шакала по двадцать долларов дают. Фотоаппарат у тебя есть? Без фотографии убитого ничего не получим.
            – А я слышал, за подбитый танк и уши экипажа дают сто баксов?
            – В следующий раз повезёт больше. Давай снимай. Слава Всевышнему!
             Звук ножа, вынутого из ножен, заставил Максима застонать. Он попытался подняться, но окровавленная голова оказалась настолько тяжёлой, что он опять потерял сознание.
            – Да здесь ещё один. Смотри, он живой.
            Контуженного Максима спас от неминуемой смерти товарищ, которого взрывной волной отбросило на него. Так он и лежал на спине Макса, уберегая своим растерзанным осколками гранаты телом товарища. Но это не спасло Максима от плена.

             Максим пришёл в себя на рассвете. К гулу в голове прибавилась звонкая  молитва муллы. Он понял, что находится в плену у моджахедов. Максим попытался осмотреться. Опухшие глаза  заслезились от солнечного света. Послышались чьи-то шаги. Кто-то прошёл мимо Максима.
             – Иван, шакал, ислам хорошо!
                – Да, пошёл ты! – послышался  чей-то ответ. И тут же по сараю разнеслись тупые удары и стон какого-то мужчины.
              Моджахед, ещё несколько раз ударил кого-то ногой и вышел из сарая. Максим с трудом поднёс руки к глазам. С таким же трудом ему удалось приоткрыть опухшие веки, отдирая запёкшуюся кровь вместе с ресницами. Напротив, он  увидел связанного и зверски избитого совсем молодого солдата. Мальчишка сидел, прислонившись к пышущей жаром стене, и сухим языком облизывал потрескавшиеся и вспухшие от избиений губы.
                – Очнулись? – тихо спросил он.
                – Чего они хотят от тебя? – еле проговорил Максим.
                – Того же, что скоро будут требовать и с вас. Что бы я ислам принял.
                – Ты ещё молодой, прими, может, выживешь.
                – Не могу.
                – Почему? Комсомолец?
                – Нет, не в этом дело. Я православный. Когда я уходил, меня мама окрестила.
                – Ты дурак, парень. Тебя, небось, дома невеста ждёт, мать. Ты живи, а там разберёшься.
                – Нет, вы не понимаете. Я верую в Бога, и предать его не могу ни здесь, ни там. А они меня всё равно убьют. Я знаю. Так зачем я против своего сердца пойду? Быстрее бы уже закончили.
                – А как же мать?
                – Мама меня поймёт. А вот вы, живите. Вы же не верующий человек? Не крещённый?
                – Нет. Не крещённый.
                – Я знаю, чтобы выжить, некоторые наши ислам принимают. Я их не осуждаю. Я много думал об этом. Война эта какая-то не наша, неправильная. Не надо было нам сюда приходить. Не за свою землю погибаем. Так я в своей вере хочу умереть. Вас тоже будут мучить. А может и повезёт и вас в миссию отдадут, как жест доброй воли.
                – Что ещё за миссия? Какой там жест.
                – Слышал, что здесь какая-то миссия американская вывозит некоторых пленных. Так что если будут предлагать стать правоверным, соглашайтесь, лишь бы вырваться отсюда.
                – Пошли они со своими предложениями, у меня дед фашистов бил, дядька. Нет, раз так, пусть стреляют.
                – Это вы размечтались. Чтобы они и просто расстрелять? Нет. Им поиграть с вашим телом надо. Это счастье если застрелят и всё, а если «Красный тюльпан» сделают?
                – Да, наслышан. Кожу вокруг тела надрезают и завязывают над головой. А могут ещё в бузкаши поиграть.
                – А это как, – удивлённо спросил солдатик.
                – Голову отрезают и детям отдают ею играть, как в мяч. А с телом сами в эти бузкаши играют. Скачут на лошадях и отнимают друг у друга тело убитого. Хорошо если убитого, а бывает и с живым нашим братом играют. Раздирают буквально на куски. Живого! Звери.
                –  И чтобы я их веру принял? Как вас зовут?
                – Максим.
                – А я Юра. Степанов Юра из Рязани. Может если удастся вам выжить…
                – Это навряд ли.
                – Вдруг повезёт, передайте маме, что я не предал ни её, ни веру нашу.

                Наступившая ночь, принесла прохладу, но жажда не давала покоя. Максим провалился толи в сон, толи небытие. Во сне к нему пришла мама. Она, как в детстве  гладила его своей тёплой рукой по голове.
                – Сынок, держись. Не падай духом. Бывает, что находишь спасение, там, где совсем не ожидаешь. Верь в себя и береги силы. Я всегда буду с тобой рядом.

                На рассвете послышались шаги. В сарай вошли Али с моджахедом, который направил на Максима автомат.
                – Бача, ислам или кердык!
                – Пошёл ты!

                Максим сплюнул под ноги моджахеду. Тот что-то выкрикивая на своём языке, ногами, обутыми в тяжёлые американские ботинки, стал избивать его. Максим потерял сознание. Моджахеды, ругаясь, подняли его, вытащили из сарая и закинули за борт небольшого грузовика. Моджахеды вели автомобиль по ухабистой дороге. Они о чём-то громко разговаривали и смеялись. Через некоторое время машина остановилась. Максим услышал выстрелы, крики афганцев, стоны людей. Водитель и его напарник Али выскочили из автомобиля. Али заглянув в кузов, толкнул Максима и, решив, что он всё ещё без сознания, оставил его без присмотра в кузове. Моджахеды спустились с дороги в низину и подбежали к кучке афганцев, которые со смехом и азартными возгласами смотрели на ужасающую для нормальных людей картину.

              С десяток афганских мальчишек с палками и свора собак бегали за несколькими солдатами, захваченными в плен. Моджахеды, наблюдая за игрой своих детей, одобрительно кричали и выстрелами подбадривали мальчишек. Окровавленные обессиленные люди из последних сил, старались увернуться от разъярённых собак. Но вот мальчишки догнали еле живых солдат, сбили их палками наземь и оставили на растерзание собакам. Люди смеются и улюлюкают ещё громче, когда тело каждого несчастного превращается в кровавое месиво.
              Максим еле перелез через противоположный борт грузовика и упал на землю. Короткими перебежками он добежал до обрыва с поросшим кустарником. Внизу шумела река, заглушая крики и выстрелы моджахедов. Его измучила жажда и солнечное пекло. Максим притаился у обрыва.
             – Только бы моджахеды не вернулись раньше. Господи, о чём я думаю. Они же там любуются муками моих товарищей, пока я спасаю свою шкуру. Юрка Степанов из Рязани, Юрка Степанов из Рязани, Юрка, я выживу, я расскажу твоей матери о твоём подвиге. Максим  прикрыл  голову руками и скатился с каменного склона. Упав в реку, несколько минут он лежал в воде уносимый течением. Но вскоре, ему удалось схватиться за кустарник, росший по берегу реки. Максим подтянулся, цепляясь за ветки, и перебирался за большой камень, крутого берега, прячась за ним.
             –Надо переждать. Набраться сил. Только бы сейчас они меня не обнаружили.
          Всё поплыло перед глазами Максима. Он потерял сознание. Солнце стало садиться за горизонт, когда мальчишки  с надетыми на палки отрубленными головами солдат, вместе с собаками, с шумом  убежали в деревню. Послышались одиночные выстрелы. Это моджахеды стреляли в обезображенные тела советских солдат. Когда замолк последний мученический стон, они так же шумно с разговорами и смехом, уходят вслед за мальчишками. Али с напарником вернулись к грузовику.

           Холодная вода сделала своё дело. Максим очнулся. По близким звукам выстрелов он понял, что моджахеды его ищут. Он плотнее прижался к откосу и спрятался за камнем, который уберёг его от пуль, которыми афганцы сверху обстреливали весь кустарник и речную протоку. Моджахеды что-то злобно выкрикивали,  продолжая стрелять, но через некоторое время вернулись к грузовику и уехали. Выждав некоторое время, Максим решил пройти  вверх по течению и вернуться к месту расправы.
            Цепляясь за кустарники, где вплавь, где по берегу реки медленно и осторожно он продвигался туда, откуда ещё недавно доносились крики и стоны людей. ВС трудом забравшись по каменистому склону наверх, Максим перебежал дорогу, по которой они ехали на грузовике, и спустился в низину с другой стороны дороги к месту расправы над солдатами.

           Красный закат, казалось, залил кровью каменистую площадку. Максим медленно двигался, пытаясь обнаружить живых, хотя и осознавал, что этого не может быть. Вокруг лежали искромсанные безголовые туловища. У ребят, для чьих голов не хватило мальчишеских палок, были выколоты глаза и вскрыты внутренности. Сделав ещё шаг, Максим упал на колени, опираясь  руками о землю. Почувствовав влагу на ладонях, он поднёс руки к глазам. Они были в крови. Максима охватила мелкая дрожь, которая разбежалась по всему его телу. Обхватив руками голову, он громко застонал.

         То, что происходило с ним дальше, ему виделось, как в замедленной киносъёмке. На дороге остановился джип. Из него вышли  американский солдат с автоматом, водитель и женщина. Женщина быстро делала снимки с места изуверства, пока солдат и водитель спешно усаживали Максима в кузове открытого джипа. Женщина и солдаты пытались что-то объяснить ему. Но он трясся в ознобе и никого вокруг не видел, ничего не слышал и не понимал. Ни просьб лечь на дно кузова и спрятаться под брезентом, ни вопросов, как ему удалось выжить.


Повесть опубликована на портале Проза.ру