Вечерний экспромт для Анны Юннис

Осень, вечер, похмелье, всё честь по чести.
(Юннис б цитировать в этом месте!)
Сумрак выжат в стакан, и теперь там кофе.
Я равняю с луной свой монгольский профиль.
Видимо, скоро придёт признанье:
от стихов уже остаются названья.
(Надо бы здесь процитировать Юннис,
но и тут на сейчас исхитрюсь-отплюнусь.)
Ах, прости мне, богиня, такие рифмы! ;
и цитату : "...уже не нимфетка, а нимфа..." -
я покуда оставлю, ведь та цитата
из того, что я сам написал когда-то.
Ветер в вечер сегодня какой-то странный.
(Надо бы, надо бы строчку из Анны!)
Лампочка вкручена в люстру и стонет
от напряженья, а может быть от истомы.
Смотри, как в рифму я превращаю слово,
не смотря на то, что ритм в строках изломан,
не смотря на то, что экономлю на смысле,
но могу и на рифмах в известном смысле.
Записываюсь. (А пора б козырнуть хоть строчкой!)
На чёрные дыры похожи точки.
Так что можно сказать, что в финале стихотворенья
мы обзаведёмся какой-нибудь новой Вселенной.
(Буквально "чувствую", как она начинает злиться!)
Тень моя - как "ночная зловещая птица" .
Память моя - как "клён ... мой опавший" .
Да и сам я - как то, что не тронут пальцем.
(Это тоже откуда угодно, но всё же не Юннис.)
Всем поэтам привет из просторов южных!
Ночь вступает в права, как Мадонна из Вавилона,
поднося всем понюхать своё непорочное лоно.
А ещё говорят, что "банкноты совсем не пахнут" !
(Юннис в бешенстве шепчет :"<цензура> , Вахрин!")
Пора уж пространству выйти за скобки.
Я беру пирожок с самой пыльной и дальней полки
и с надеждой на то, что сегодня чуток услышан,
вырываю:"... с рассветом наших имён не впишут..."