Насреддин

В апреле кажется, а может в сентябре.
Возможно в полдень, может на заре.
Пришел Ходжа Насыр однажды к шаху,
Который правил в славной Бухаре.

Ему сказал он: - О, великий шах!
Хочу прославить я тебя в веках.
Стоит в хлеву скотиной бесполезной
Твой белоснежно-сахарный ишак.

Его мне дай и верь, что срок придёт,
Всего каких-то тридцать лет пройдет,
И твой осел заговорит по-человечьи,
И что, вполне возможно - запоет.

Ты станешь знаменитым на весь свет.
Такого чуда, у султана нет.
С тебя за труд недорого возьму я,
Всего-то золотом лишь тысячу монет.

Особой мудростью шах не блистал увы.
И жаден был он до людской молвы.
Но всё ж сказал, сурово сдвинув брови:
- Не сделаешь - лишишься головы.

Ходжа, покуда голова цела,
Взяв деньги, сев на шахского осла,
Прочь от дворца тотчас спешит уехать.
И в чайхану его дорога привела.

Там для друзей устроил буйный пир -
(Поныне его щедрость славит мир.)
Швырял динары, и налево и направо -
Себе такого не позволил бы эмир.

Друзья, с Ходжою дружбой дорожа:
- Откуда, спрашивают, золото, Ходжа?
Неужто правоверный мусульманин
Стал зарабатывать посредством грабежа?

Ходжа в ответ: - Ну что вы, я не вор.
Я в жизни чашки риса не упёр.
И тут же рассказал друзьям, как шутку,
Про свой с бухарским шахом уговор.

Друзья в ответ: - Насыр, Аллах с тобой!
Беги, Ходжа, покуда ты живой.
Чтобы ишак, да чтоб по-человечьи?!
Тут брат, легко расстаться с головой.

Ходжа в ответ: - Так я ж не идиот.
Не год, не два, а тридцать лет пройдет.
Ничто не вечно в нашем бренном мире -
Из них двоих, но кто-нибудь умрет..