Цари, поэт и пушкинист. Глава четвёртая

ГЛАВА   ЧЕТВЁРТАЯ.

                Чего хотеть, с огнём играя?..


                1.

Царь размышлял, поэт томился,
Что думал – то и говорил,
И – отпуск вдруг просить решился
У тех, кто скукою томил
Его в убогом Кишинёве –
Не знаю, хмурил ли он брови,
Когда причину излагал
В письме своём, иль пустословил,
И тем себя  поразвлекал –
Письмо отправилось в столицу,
А там известно было всем
О сочинителе поэм –
Куда душа его клонится,
И департамент дал ответ
Ему – решительное «Нет!»



                2.

Но тут судьба перевернулась:
На юг приехал Воронцов,
И жизнь поэту улыбнулась –
Так думал он,  но – не Инзов! –
Старик предвидел осложненья,
Узнав о пушкинском решеньи
У Воронцова послужить,
И не скрывал пред ним сомненья,
И звал особо не спешить,
Взамен сердечно обещая
Его в Одессу отпускать,
Чтоб мог там Пушкин погулять,
При этом тяготы не зная
От воронцовского добра,
Глухого к слабостям пера.



                3.

Но – Пушкин рвался к переменам,
В Одессе он предвосхищал
Конец наскучившего плена,
И от Инзова - убежал,
А тот, понятно, был расстроен,..
Что ж Пушкин? Этой же порою
Уж он у берега летал,
И дух мечтами беспокоил,
И тело ласками питал,
А – канцелярская работа,
И чтенье разных умных книг…
Он в них не то, чтобы не вник,
Иль постигал их с неохотой –
Нет! Смысл подобных сим забот
Он понимал, как анекдот.



                4.

Что толку в чтеньи постоянном,
Когда всё движется и так?
Когда в работе над романом
Уже важнейший сделан шаг –
Возникла главная идея!
И очень скоро вслед за нею
Пришли строфа, и облик строк…
Учёба – добрая затея
Для тех, кто лучшего не смог
Покуда как-нибудь добиться,
Ну, а конторские труды…
Без болтовни, без ерунды,
Без лишних слов – поэт трудиться
Не собирался за столом,
Не видя надобности в том.


               
                5.

Он к благородным объясненьям
Тогда успешно прибегал
Насчёт своей тогдашней лени –
Мол, кто его сюда сослал,
Обрёк его на несвободу,
И кто лишил его дохода,
Его обязан прокормить,
То бишь, обязан хлеб и воду
Ему по чести оплатить…
О том, что так же он в столице
К делам своим не приступал,
Герой уже не вспоминал –
Не любим мы листать страницы,
На коих наша слабина
Колючей совести видна.



                6.

Теперь – о женщинах расскажем:
В Одессе он себя развлёк
И сексуальным эпатажем,
И тем, что бойкий свой челнок
Пускал по разным направленьям,
Понятно – с целью наслажденья,
И – наслажденье получал,
Но самым важным достиженьем
Свой бурный марш не увенчал
Герой, поскольку  Каролина
Его вкруг пальца провела –
Она в поэте не нашла
Достойной рамы для картины,
Которой, жизнь и свет любя,
Конечно числила себя.



                7.

И тут для споров места нету –
В ней был бесспорный экстракласс,
И рамой к этому портрету
Не мог бы стать никто из нас…
Она искала положенья,
А что дают стихотворенья?
Пустую славу? Дело ль в ней?
Есть власть и деньги! –
Достиженье их и приятней, и важней
(Заметим в скобках: деньги с властью –
Не безграничный океан,
И сей ресурс не многим дан,
И те, кто с силою и страстью,
С талантом к целям этим шли –
Не все до пиков добрели!)



                8.

Но Пушкин в эти все расклады
Умом, конечно, не вникал,
И быть как можно чаще рядом
С Собаньской дивною желал,
Но – и в другие отношенья
Входил он с целью облегченья
И живота, и головы –
Жизнь в платоническом томленьи
Не всякий выдержит – увы!
Для бурных требований тела
Он – то с купчихою гулял,
А то – привычно утолял
Свой жар в объятиях умелых
И не особо скромных дам,
Известным преданных трудам.



                9.

Я крика жду: «А Воронцова?
Постойте! Разве не она
Как тайна сердца под покровом
Была от всех сохранена?»
Пожалуй, нет! Я вас расстрою:
Да, с губернаторской женою
Герой наш сильно флиртовал –
Не Каролиною одною
Свои он чувства наполнял,
К тому же, чувства к Каролине
Ещё ведь нужно было скрыть –
Чтоб неудачником не слыть.
И дорогое сердцу  имя
В пустые сплетни не ввергать,
И тем – надежд не распугать.



                10.

Его графиня остудила,
И Пушкин сам был виноват:
Уж слишком весело дерзил  он,
Уж слишком прямо смелый взгляд
Свой направлял на Воронцову, –
Ей льстило пушкинское слово -
Она ведь женщиной была,
И комплиментов звучных, новых
Как все красавицы, ждала,
А тут – столичное светило
Ей дифирамбы говорит!
Какое сердце устоит,
Когда б всё было в духе милом,
Без непотребной остроты
Жаль! – разрушающей мосты!,.



                11.

Он забавлялся остротою,
Иль – пробавлялся даже ей –
Своею собственной рукою
Своих же собственных огней
Он не гасил, и эпиграмму
На кавалера, или даму
Мог, стоя в зале под стеной,
Вдруг объявить, и стать тем самым
Веселья общего виной,
Но – эпиграммы доходили
И до героев колких строк,
Не все с обидою упрёк
В лицо поэту возвратили,
Но все желали как-нибудь
Ему ответить –  хоть чуть-чуть.



                12.

В конце концов баланс сложился
Весьма пикантный, но простой:
С людьми подвижными сплотился
Наш замечательный герой,
С людьми открытых настроений,
Неподконтрольных власти мнений,
Порой – серьёзными на вид,
Но – с бойким стилем побуждений,
В которых что-то, да горит,
Горит, к сочувствиям взывая!..
Ну, а с противной стороны
Торчали острые рожны –
Поэт гулял, о них не зная,
А может – нечто он и знал,
Но знаньем тем  пренебрегал.


               
                13.

Худая вещь – пренебреженье!
Теперь, быть может, ждёте вы,
Что  тут я выскажу сужденье
Насчёт критической молвы
За гениальною спиною,
Насчёт нападок на героя,
Нападок в виде шепотка,
Который тёк – нет, не рекою,
А так, в манере ручейка
У губернатора в приёмной…
И что же слышал генерал?
Что Пушкин – человек-скандал,
Что он – лентяй, и мот нескромный,
И что в супругу графа он
С желаньем сладостным влюблён.



                14.

Теперь представьте: вам в трамвае
На ногу гений наступил,
А на ноге – мозоль большая!
Ну кто б из вас не завопил?
А кто-то б может и ругнулся…
А если б гений усмехнулся,
И не сказал бы вам: «Пардон»?
А если б он не оглянулся,
И из трамвая вышел вон,
И зашагал по тротуару
С улыбкой свежей на устах?
Вы о чудных его стихах
Тогда твердить  возьмётесь с жаром,
Иль мысль иная будет вас
Томить – ну, пусть не день, пусть – час?!



                15.

Конечно, тот, кто любит чтенье,
Не мог не думать и о том,
Что мало Пушкин, к сожаленью,
Нас одарил своим трудом,
Что плохо Пушкина хранили,
Что там и тут не уступили
Ему дорогу, дабы он
Раскрыться мог в великой силе
И – был бы славы громче звон!..
Но тут же люди забывают
О том, что сами же творят
Они тогда, когда им яд,
С насмешкой кто-нибудь вливает…
А Пушкин яду мог плеснуть –
Когда-нибудь кому-нибудь!

                16.

Кто  нам враги? Они порою
Важны не менее друзей,
Бог через них своей рукою
Нас охраняет от затей,
Способных кончиться фатально,
Иль – очень горько, иль – печально,
Но мы – не ведаем того,
Не видим перспективы дальней,
И силы вражьей торжество
Мы принимаем с огорченьем…
Потом приходят времена.
И чашу нового вина
Мы пьём с довольством и – забвеньем
Того, что это – враг  привёл
Нас за богатый щедрый стол.


                17.

Граф Воронцов сыграл с поэтом
Тогда блестящую игру:
Тот рассыпал по белу свету
Идеи, чуждые двору:
В письме в безверьи признавался,
И там же - Бога отрицался,
В письме другом – царя  ругал,
Борьбой народов восхищался,
И к революциям взывал,
С гуляньем всё перемежая…
Не будем гения чернить –
Он также ткал романа нить,
О том почти не сообщая, –
Роман был чуден – как кристалл
Он всеми гранями блистал!



                18.

И Воронцов царю посланье
Представил в правильный момент,
И в нём он Бога отрицанье
Привёл, как главный аргумент
Того, что Пушкин непременно
Обязан юг благословенный
Оставить, лучше – в скорый срок,
И в тишине пожить смиренно
Вдали от шума и дорог,
Тут  север – лучшее решенье…
Граф всё отлично рассчитал,
Поскольку очень верно знал
И взгляд царя, и настроенье
И атеизм нашёл, как путь
Царя к решенью подтолкнуть...


                19.

Царь к православию склонился
Со всей сердечностью тогда,
И для него уже трудился,
От всевозможного вреда
Родную веру ограждая,
Всем русским слабостям внимая.
А сколько слабостей у нас!
Какая глупость! Лень какая! –
Глянь на Россию без прикрас –
И сердце, кажется, зайдётся!..
Да в храме Божьем тихо встань,
И вкруг себя с печалью глянь:
Поп в трёх словах не разберётся.
И правит слабо, а народ
Стоит – не мелет, не куёт!..


                20.

Эх, как при случае охота
Попам энергии поддать,
Избавить всех их от зевоты,
Заставить думать и читать,
И – проповедовать с амвона
Азы и тонкости закона,
Всем поднесённого с креста!
И как охота пастве сонной
Раскрыть духовные уста –
Не для того, чтоб поболтала
Она без смысла языком,
А для того, чтоб жадным ртом
Она духовный хлеб глотала,
И чтобы души и умы
Стремились к высшему из тьмы!


                21.

Царь перепробовал немало
Для просвещения страны,
Одни утратил идеалы,
К другим – с нежданной стороны
В понятьях новых обратился.
Да, он учить попов стремился,
И просвещать народ хотел.
Чего-то, вроде бы, добился,
Но много больше – не сумел…
Да, мать-Россия так огромна,
И за спиной её – века,
А жизнь…   А жизнь так коротка,
И так задача неподъёмна –
Пусть даже кровь свою из жил
Ты всю отдать стране решил!



                22.

А что же делать остаётся
При неподъёмности задач?
Дрожит рука, и сердце бьётся,
И скачут мысли, будто мяч,
И раздирают ум сомненья:
А есть ли? Есть ли тут решенье?
Царь Александр такой этап
Тогда прошёл, и откровенье
Из Божьих рук, как Божий раб
Он принял: Родину желая
Для дел прекрасных сохранить
Любой обязан изменить
Сперва себя – страна родная
Тогда изменится потом
Простым естественным путём.


         
                23.

Себя считая грешным прахом,
Одним из мизерных людей.
Царь примерял стезю монаха
К поре своих грядущих дней.
И тут – письмо от Воронцова.
И в нём – доклад о том, что снова
Поэт ведёт себя не так.
И крутит, крутит бестолково
Он над собой безбожья флаг…
Что царь ответить мог на это?
А вы бы что сказали тут,
В виду имея Божий суд,
И бесшабашного адепта
Атеистической чумы?
(Болели, кстати, ей и мы…)


                24.

Да, государь без наказанья
Не мог поэта оставлять,
И – без великого желанья
Он выслал Пушкина опять,
Не сразу выслал – губернатор
Сперва задумал плутоватый
И тонко выстроенный ход:
Направить Пушкина куда-то
С пустым приказом – он взбрыкнёт.
И тут же сразу попадётся!
И тут – легко его бери,
И дело нужное твори –
Посмотрим, как он посмеётся,
Когда отправится под Псков
В именье дедов, и отцов!


                25.

Славны тончайшие расчёты!
Вдруг появилась саранча.
Поэт был послан все пролёты
Её познать, но сгоряча
Уехал пить вино с друзьями –
Мол, саранчу считайте сами,
И день рожденья  отгулял
По шумной радостной программе,
Потом вернулся, и подал
Отчёт язвительный о деле,
И всякий, кто его читал,
Неудержимо хохотал –
Отчёт достиг желанной цели,
Он Воронцова зацепил,
Но это – пыл был, только – пыл!


                26.

А Воронцов в ответ без пыла
Ему о ссылке весть послал!
Поэту голову затмило,
Он в чувства горестные впал,
Искал какие-то решенья,
Бежать хотел из окруженья
Его тиранящего зла,
А Воронцова в утешенье,
Ему, наверное – дала,
Дала – не много, и – не мало,
Он получил известный приз
Как дар! – как дар, а не каприз,
И это – много означало,
И – перстень был ему вручён –
Им дорожил до смерти он.