Он занял твое место

«Посему Я дам Ему часть между великими, и с сильными будет делить добычу, за то, что предал душу Свою на смерть, и к злодеям причтен был, тогда как Он понес на Себе грех многих и за преступников сделался ходатаем».
Исайя 53: 12

Вот еще одна ночь наступила,
В подземелье стоит тишина.
В обиталище этом царила
Постоянно кромешная тьма.

Ни единого звука не слышно,
И безмолвие давит, звенит.
На холодном полу неподвижно
Осужденный преступник сидит.

Он тоскливо во тьме размышляет:
Это будет последняя ночь.
Незаметно часы истекают,
И никто уж не сможет помочь.

Он немало творил злодеяний
И в разбое пощады не знал.
А теперь предстоит воздаянье –
Его крест на заре ожидал.

Погрузившись в раздумья, Варавва
Вспоминал всю прожитую жизнь.
И закончит ее он бесславно,
Так как этот финал заслужил.

Вот осталось совсем уж немного,
И он утром услышит шаги.
Подойдет надзиратель к порогу
И ключом забренчит у двери.

Тут зайдут в подземелье солдаты
И его поведут сквозь толпу
На ужасное место распятья,
А затем пригвоздят ко кресту.

И наступят часы тех страданий,
Что придумала римская знать.
Будет он за свои злодеянья
На виду у зевак умирать.

«Он виновен!» - как эхо звучала
Эта мысль у него в голове.
И не может начать он сначала,
А вся жизнь пролетела во зле.

Рассвело. Вот в двери появился
Надзиратель, ему говоря:
«Ты, приятель, счастливцем родился;
Я тут новость принес для тебя».

«Что за новость? – Варавва ответил, –
Не предвидится новых проблем.
Я сегодня прощусь с белым светом,
Так что это не новость совсем».

В его голосе горечь звучала,
Он по-прежнему был недвижим.
«Ты свободен, идем из подвала,
Ведь твой крест уже занят другим».

Они вышли вдвоем из темницы,
Вскоре город остался вдали.
«Неужели всё это мне снится?
И зачем мы идем здесь в пыли?

Ах, как трудно в удачу поверить!
Я - разбойник, и вот я прощен?»
И сменялись надежда с неверьем,
И не мог успокоиться он.

«Всё, пришли», - произнес надзиратель
И на холм впереди указал.
Там толпились народ и солдаты,
Шум тревожный повсюду стоял.

В самом центре холма возвышались
Три огромных, зловещих креста.
Три распятых на них простирались,
И гудела пред ними толпа.

Осужденный, всмотревшись, воскликнул:
«Три несчастных! Кто в центре, ответь!
Почему здесь висит сей Великий?
Нужно мне на кресте том висеть!»

«Да, Варавва, ты прав, Он великий,
Он вознесся здесь вместо тебя.
Но мы даже еще не постигли,
Что же значит такая цена?»

«Не пойму, что плохого Он сделал,
Каково согрешенье Его?»
И вдруг сердце всё так загорело:
«Ведь Он занял тут место мое!»

*   *   *
Да, мой друг! Наш Господь и Создатель,
Тот, Кто небо и землю творил,
Претерпел на Голгофе распятье,
Искупая Собою весь мир.

Он, невинный и любящий нежно,
На кресте умирал для того,
Чтобы жил ты, виновный и грешный,
И Он занял там место твое.

Это Он, наш Создатель великий
Чашу горькую выпил до дна,
Чтобы мы с тобой ныне постигли,
Что же значит такая цена.