Примирение

«Итак, если ты принесешь дар твой к жертвеннику и там вспомнишь, что брат твой имеет что-нибудь против тебя,
Оставь там дар твой пред жертвенником, и пойди прежде примирись с братом твоим, и тогда приди и принеси дар твой.
Мирись с соперником твоим скорее, пока ты еще на пути с ним, чтобы соперник не отдал тебя судье, а судья не отдал бы тебя слуге, и не ввергли бы тебя в темницу».
От Матфея 5: 23-25

Леонид в ту минуту подумал,
Что он должен смириться теперь.
Загремела на кухне посуда,
И отрывисто стукнула дверь.
«Вижу я, что ты вовсе не хочешь», ;
Прокричала за дверью жена.
«Что ж, мы с тещей дружили не очень,
Но я всё же не против, я за.
Заберем мы к себе твою маму,
Нам не станет намного тесней.
Но признай, что она так упряма,
И я думаю, как же мы с ней…
Ну, ты знаешь сама».  «Да, я знаю,
Знаю всё», ;  возмутилась жена, ;
Ты ее называл ведьма злая,
 А помягче: старуха, карга.
Хоть бы раз ты назвал ее мамой,
А мы вместе немало уж лет».
«Ну, всё было давно, я был пьяный,
Этих слов в моих мыслях уж нет.
Я ее называть так не буду,
И зачем нам про то вспоминать?
Слава Богу, меняет Он судьбы
И продолжит еще Он менять».
Стало вскоре на кухне потише,
Напевала жена тут и там.
«Вот и капитуляция вышла,
Да какая, по полным фронтам!  ;
Леонид размышляет о теще:  ;
Как состарилась быстро она.
С нами будет ей лучше, надежней;
Что ж теперь раз уж жизнь такова».
Он не мог отогнать свои мысли,
Вспоминал о поездке с женой
К его теще в начале их жизни;
Эта встреча была непростой.
Неприязнь поселилась на годы
В его сердце с тех первых минут.
Он приписывал ей все невзгоды,
И недобрые чувства живут
До сих пор в нем так долго и крепко,
Даже ненависть чувствует он;
А должна быть родным человеком.
И сегодня он вновь раздражен.
Почему он ее ненавидел?
Да за то, что он стал навсегда
Для жены, как он это предвидел,
Задний план, а на первом – она.
Ее слово – закон непреложный,
Ее планы – всеобщий закон.
Жизнь его никого не тревожит,
Служит лишь исполнителем он.
Она планы всегда претворяла
В жизнь лишь только чрез дочку свою.
Это просто его возмущало
И он часто кричал на жену:
«Почему же сегодня я должен
Бросить всё и куда-то бежать,
Как мальчишка; и разве ей сложно
Мне пораньше об этом сказать?
Это всё потому, что ей надо,
Но у нас ведь есть планы свои,
Своя жизнь; есть проблемы, преграды,
Но вот брось всё и тут же беги!»
Это всё, на что был он способный;
Дальше следовал длинный поток
Слез, укоров, ну, в общем, подобный,
Как сегодня, жены монолог.
И тогда Леонид не дослушав,
Уходил поработать в саду.
Там он мог поразмыслить получше
И понять попытаться жену.
*  *  *
И вот теща поселится вскоре
В его доме, и вряд ли пойдет
Жизнь спокойно без ссор и укоров,
А ведь это доставит хлопот.
Но одно в ней всегда удивляло
Эти годы его до сих пор,
Уважение даже вселяло –
Это тещины твердость, напор.
А теперь она так изменилась,
Постарела и стала слаба.
Хотя многое что изменилось,
Стала жизнь не такой, как была.
Он с женой второй год посещают
Все служения в церкви и вот
Их судьбу Сам Господь изменяет,
Всё у них по-другому идет.
Слава Богу, жена уже знает:
Муж является в доме главой.
Постепенно в семье наступают
Понимание, мир и покой.
Но он чувствовал всё, что не может
Сам себе и поныне простить
Кое-что из возникшего в прошлом,
И оно продолжает в нем жить.
Это прошлое снова стучится
Так нежданно в налаженный быт,
Хочет с тещей в их дом поселиться
И не дать о себе позабыть.
Правда, властная теща спокойно
Приняла их решенье служить
Иисусу Христу, она словно
Их не прочь бы была похвалить.
*  *  *
Эта женщина в дом поселилась
Поздней осенью, дождь моросил.
И, едва лишь войдя, опустилась
С тихим стоном на кресло без сил.
Взгляд потухший и сжатые губы,
Изнуренное болью лицо.
«Неужели она, мать супруги,
Да ее не узнает никто?!
Ведь недавно еще волевая,
Энергичная очень была.
А теперь вся больна, чуть живая,
И куда ее властность ушла?»
И казалось, ей всё уж неважно,
Облегчение даже почувствовал он.
И в тот миг ему сделалось страшно:
«Как он мог? Разве он поражен
Черствостью в своем сердце так сильно,
Чтобы стать безразличным совсем?
Он не может со злом быть бессильным,
А иначе что станет затем?»
Эта женщина часто сидела
У окна и смотрела во двор.
Молча гладила пса, всё смотрела,
Но вот что выражал ее взор,
Он не знал. Очевидно, она отрешилась
От всего; и обычно она
Ничего не просила, вся как-то смирилась,
А зимой его теща слегла.
* * *
В этот день он собрался в служенье,
А супруга пораньше ушла.
За окном – серебристое снега круженье,
И в душе его радость была.
Он хотел уходить, как раздался
Голос из приоткрытой двери:
«Ты идешь?» «Да, иду, я собрался», ;
И досада возникла внутри.
«Ты бы дал мне поесть», ;  попросила
Эта женщина тихо его.
«Вот, нашла она время. Жена ведь кормила
Совершенно недавно ее.
Мне уж надо спешить, а тут думай,
Чем могу я ее покормить».
Как нарочно, сновал за ним шумно
Старый пес, не давая ходить.
И в душе уже радости нету.
Быстро хлеб он на кухне нашел,
Бросил вместе с холодной котлетой
На тарелку и к теще зашел.
Приподнявшись, она наблюдала,
Как идет он, как ставит еду;
И печально всё время молчала,
Лишь однажды чуть слышно вздохнув.
Он же, выйдя, закрыл ее двери,
Торопливо оделся и вдруг…
Чей-то голос; и он был уверен –
Не ее; осмотрелся вокруг,
Хоть и знал, что один он, однако,
Очень явственно голос сказал:
«Так подать ты бы мог и собаке», ;
Прямо в сердце его прозвучал.
У него задрожали колени,
И он тронуться с места не мог.
Стало ясно ему в то мгновенье,
Что сказал ему это Сам Бог.
Это Бог его сердца коснулся,
Застучало так сильно оно.
Бросив куртку, он к теще вернулся;
И, похоже, она поджидала его.
«Хорошо, что пришел, ты мне нужен,
Я хочу тебе что-то сказать.
Это важно для нас, ты послушай», ;
Теща молвила, силясь привстать.
Почему-то комок застрял в горле,
И не мог он его проглотить.
«Может, что-нибудь дать вам? Я скоро
Постараюсь вам всё принести»,
«Нет, сынок, ничего мне не надо,
Я…я только хотела сказать…
И ты знаешь, теперь я так рада,
Что ты можешь об этом узнать.
Я хочу попросить о прощении,
Ведь я часто была неправа.
Я бывала резка, к сожалению,
Но ты зла не держи на меня».
Он не мог ничего с собой сделать,
Слезы брызнули тут же из глаз.
Он считал себя в общем-то смелым,
Но вот то, что случилось сейчас…
И он, кажется, в полусознании
На колени пред тещею встал
И в этих слезах покаяния
Старой женщине тихо сказал:
«И я тоже прошу о прощении,
Мама, мама, простите за всё!»
И услышал внутри:
«Это Я дал тебе примирение,
Я тебе дал его!»