Из детства

Воскресенье. Мне 28. Я у мамы младшенькая. Я в Лондоне на вокзале Виктория. Он второй по загруженности во всём королевстве. Мой поезд отходит через 18 минут.

Я вспоминаю. В какой-то другой вселенной мне 11, и поезд с московского вокзала отходит в ночь, зато идёт до самой Удомли. Коричневые полки, верхние — любимые. Канун нового года, чужие пятки в изгнании свисают в проход, мы едем к бабушке с дедушкой. Мороз такой, что проводник на нужной станции с трудом открывает примёрзшую дверь. Мы, закутанные по самые носы, толкаемся в тамбуре в полной готовности прыгать в сугроб. (На наш вагон регулярно не хватало платформы.)

Дед всегда замечает нас первым, и когда вижу его я, он уже улыбается навстречу в дубленке нараспашку. Он же взрослый, ему так можно. Каких-то 7 минут, и мы подруливаем к дому. Масштаб-то не столичный.

Когда мы подъезжаем, бабушка сразу идёт открывать дверь, потому что всегда караулит у окна на веранде. Мы с сумками, всей толпой проходим к крыльцу — последний закрывает калитку. Тогда начинается весёлая толкотня: у двери стоит веник, который ходит по рукам, чтобы отряхнуть ботинки от снега и не нести в дом грязь. Потом все попарно целуются в тесном предбаннике, одновременно смеясь и ругаясь, чтобы закрыли дверь, а то холодно. Мы все перетекаем в прихожую и начинаем снимать с себя многочисленные слои одежды и стягивать сапоги. Когда все пуховики и шапки развешаны и разложены, вдруг всем хватает места. Бабушка смотрит на нас с сестрой и начинает хохотать: "Какие вы худышки!" Но некогда объяснять, дед уже скомандовал за стол.

Вечером бабушка приходит к нам в комнату перед сном с подарками. Мы шуршим пакетами, а она объясняет: "Я-то думала, что вы за это время выросли, и купила вам лифчики! А вы ещё такие худющие!"

В моей настоящей вселенной поезд привозит меня на станцию, где не бывает снега, а улица приводит в квартиру, где никто не встречает и ужин тоже почему-то не готов. Зато в шкафу есть целый ящик с лифчиками. Чего уж там.