Клирос 2016
Опыт не большой, но достаточно емкий получился.
В первом моем хоре, преподавателем была замечательная женщина, с огромным опытом за плечами, необычайно интеллигентная и очень тактичная.
Она послушала меня и сказала, что я могу петь сопрано, хотя я думала, что могу петь только альтовые партии.
Но она настояла и посадила меня к сопранушкам.
Я считаю, что сопрано - это соловьи! А альты – это лошадки!
Когда я пела сопрано, у меня было такое ощущения что я птичка, которая летает в небе. А когда стала петь альтом уже в другом хоре, то было ощущение, что я лошадка, которая везет очень тяжелый груз, и очень устает, когда привозит его на место.
Мне тогда было не с чем сравнивать, и только попав в другой хор, я поняла разницу и огромное значение профессионализма регента и личных вкусов настоятелей и батюшек в клиросном пении.
В первом хоре мне было уютно и хорошо. Пели мы одни и те же напевы, доводили их не только до профессионального совершенства, но и до молитвенного единения пения всего хора.
И от регента исходила такая любовь и забота о каждом, что петь плохо, просто не получалось. Когда она поднимала руки было такое ощущение что она обнимает весь наш хор.
Я часто вспоминаю ее, и жалею, что она там больше не работает, вместе с ней многие ушли. Потому что без нее, хор осиротел, и стал другим.
Попав в другой хор, я стала размышлять, кто же отвечает за то, как поет хор? В первую очередь певчие, их голосовые и профессиональные данные. Но, в одном деревенском храме я услышала на клиросе двух старушек. Как они пели, не передать, нет, там не было суперских голосов, образования, но они пели бесподобно, они молились.
Я стояла как завороженная, там была благодать, там были слышно и понятно каждое слово, там был ДУХ.
Похожее пение тихое, молитвенное я слышала в женском Творожковском монастыре, каждую службу они пели одну и ту же херувимскую. Постоянство вот путь. Пусть одно и тоже, но как!!!!
Как радовалось мое сердце на службах в этом монастыре, когда на следующий день я снова слышала именно этот, мой самый любимый напев.
Как спокойно и тихо лилась херувимская, они почти шепотом пели ее, без надрыва, без напряжения, без волнения и беспокойства.
Некоторые регенты иногда начинают гнаться не за качеством исполнения, а за количеством выученных и спетых партий.
Считается, что таким образом увеличивается опыт и профессионализм хора.
А что происходило со мной!
Только выучишь один напев херувимской. Поешь ее уже сердцем, вникаешь в слова, расслабляешся и внутреннее напряжение от боязни спеть не ту ноту уходит.
Душа далеко уходит от нот, и начинается молитва тихая мирная, такое же пение выходит наружу и заполняет храм.
Испытываешь тихую, мирную радость, именно такое состояние приходит к тебе и передается людям, которые пришли на службу.
Но, увы - начинается скакание на репитициях, от одного распева к другому. Не успели довести до качественного звучания один распев, как уже беремся за другой да еще какой сложный! Только душа сольется с одним напевом, бац!!!! - поем другой.
Когда я спросила молодую регентшу, а зачем мы учим столько напевов херувимской, не достаточно разве двух, ну трех над которыми работать «вглубь» так сказать.
- Ой, ну это же так скучно петь все время одно и то же, сказала мне она, и батюшка наш любит разнообразие.
Сколько препятствий для постоянства, особенно если хор любительский.
Моя пожилая знакомая пошла на службу, в тот храм, где я пела когда то.
Пришла звонит мне с грустью, говорит:
- Даже не узнала херувимскую, что за напев такой, толпа народа в хоре и все орут как кошки мартовские.
Я поняла, что правильно поступила, что ушла. На одну мартовскую кошку в хоре стало меньше.
Очень многое зависит от личности регента.
Какой он? Что движет им? Какая его цель?
Получить в результате хор, наполненный благодатью Божией, или же наполниться опытом и разнообразием исполненных партий.
Вот, смотрите какие мы, все можем спеть. А как спеть? Это уже вопрос второстепенный.
Вот такие мои мысли на этот счет.
Свидетельство о публикации №116022010730