В дурной компании

В первой моей психушке ставил мне «Ролинг стоунз»
Фанин, миляга-парень, нюхавший растворитель;
Он откосил в итоге: был из партийных бонз,
Если не ошибаюсь, грозный его родитель.
Кореш его прыщавый с кличкой наоборот,
Нафин, студент Нархоза, джинсы привез из Штатов,
Где поимел мулатку (Фанин кривился: «Врет!») –
В общем, дитя Внешторга, не крепостной как Шатов.
С ними тусила дама: резвые хиппари,
Выжрав «колеса», на пол смачно роняли телик;
Немкой Поволжья Сара числилась до поры –
После шепнула мельком: звать ее Света Белик.
Шамина тоже помню – этот строчил роман,
Выл по ночам бедняга, корчась от сульфазина...
Много с тех пор сменил я жен, языков и стран,
Двух дочерей забацал плюс пианиста-сына.
Ладно, не в этом фишка. Фанин пошел в попсу,
Терся при Пугачихе, СПИД подхватив на юге.
Нафин открыл свой бизнес, тело нашли в лесу.
Сара сгорела глупо – сделав аборт подруге.
Лишь навсегда запала фраза одна: «Был тих
Вечер как страх прохожих, в ногу бубнили все мы:
С фенечкою нас примут ангелы – четверых!..»
Так завещал под кайфом Шамин, певец «системы».