Светлана и Женский век. Часть первая. 3

3.
НОЧЬЮ ВСЕ КОШКИ СЕРЫ.

«Ну, вот и довалился до постели.
Ну, наконец-то. Этому так рад.
Так не хотел дорожной канители…
А тут окно выходит в Летний сад».
И шёпот ему вспомнился горячий,
Словами щекотавшие уста…
Откуда-то возник восторг щенячий,
Душа вдруг захотела баловства.
Всем сообщил он о своём недуге:
От возлияний, тягот – приболел.
Царица обещала на досуге
Зайти к нему, а то так много дел.
Данилыч чувствовал свою усталость,
Храбрился, но года берут своё:
«Вот так и подбирается к нам старость.
Всё молодимся, прячась от неё.
Не чахнуть же! Мы жизнь свою обяжем,
Когда себя подОле сохраним,
И старости в визите мы откажем –
Дадим же с вами фору молодым!
Как Пётр, до последнего бывало!
Вот неуёмной страсти человек!
И человек ли? Всё, всегда, вишь, мало!
Сколь сотворил за свой короткий век!
Сгорел за жизнь, что подарил другому…
Кто знает, где найдёшь ты свой предел?».
 Сидел князь в кресле, чувствовал истому,
Весну вдыхая, он в окно глядел.
Откуда ни возьмись, явилась кошка,
Подкралась чёрной бестией к ногам,
Пофыркала и села под окошком.
Не доверял он кошкам и котам.
Князь обратил внимание на зверя,
Но тут же про него забыл опять.
А время шло и он уже не верил,
И думал: «Одному придётся спать».
Но сон не шёл. Виной тому усталость?
А, может, ожидания вина?

Вдруг время встало! Или показалось?
Неимоверная настала тишина.
И показалось – ты из жизни выпал:
Вокруг всё есть, но будто пустота…
Нет, снова кто-то нам секунды сыпал,
Пришла к нему вдруг чувства полнота.
Какого чувства? Застучало сердце…
Звон в голове и маятник в груди,
Мешает ему что-то оглядеться,
Он видит лишь окошко впереди.
И запах вдруг. Какой особый запах?
Не запах даже, а какой-то дух,
Подкрадывался на кошачьих лапах,
Кошачий взгляд вдруг вспыхнул и потух!
А князь сидит, не в силах шевельнуться,
Себя по креслу бурдюком разлив.
Сидит и ждёт, когда колен коснутся
Кошачьи лапы… Значит всё же жив!

«Я думаю, я жду…, не понимаю…»
Кошачьи лапы… вот коснулись ног…
Как пахнет женщиной! Как я её желаю!
Кого? Кто здесь? Я догадаться б мог!
И голова, уж не звенит, а стонет.
Кошачья морда с бездною зрачков
Перед лицом… и в них Данилыч тонет.
Спасать себя уже он не готов.
И руки к подлокотникам прилипли.
Подмигивает вдруг кошачий глаз,
И сердце барабанной дробью сыплет,
Смелей мурлыканье кошачьих ласк.
Что связывает князя с этим миром?
Он видит этот тонкий волосок.
Не жизнь, а только яркая сатира,
И смерть от похоти подводит нам итог.
Но чьи-то руки вдруг легли на плечи,
И в темечко горячий поцелуй.
Ну, почему же вдруг погасли свечи?

«Послушен будь, мой князь, не протестуй!».

Из тысячи узнал бы этот голос,
Но почему им кошка говорит?
И трётся, и во рту кошачий волос…

«Сегодня мой фортуны фаворит!».

На потолке ковёр небесной сферы,
И кошка, расползаясь по груди,
Как будто увеличилась в размерах,
Зелёным глазом на тебя глядит.
Вот лапами вдруг век твоих коснулась,
Прикрыла их… и пала темнота.
Мурлыканье вдруг чем-то поперхнулось…
В глазах пролёты радуги-моста
Вдруг обернулись яркими кругами,
Куда-то в бездну стали оседать.
Лицо твоё погладили руками,
И стало кошку тяжело держать.
Открыть глаза? Но трудно почему-то.
Такое чувство, будто из свинца.

«Мой господин! Ещё одну минуту».

Она коснулась языком лица.
Он чувствует – пристроилась на бёдрах.
Пытается рукою шевельнуть…
И вдруг глаза он открывает бодро,
И видит пред собой нагую грудь.
Прозрачный шёлк атласной кожи,
Большие и набухшие соски
Всё ближе, ближе…. Он дышать не может…
Во рту проклятые кошачьи волоски.
Взгляд поднимает, головы не видит –
Теряется та где-то между звёзд.
Как низко небо!.. «Вы меня простите,
Я с женщинами в обращеньи прост!» –
Пытается на землю князь вернуться,
Руками ягодицы подхватив.

«А не боитесь чувством захлебнуться?» –
Спросила кошка, на пол соскочив.
Да нет, не кошка, а уже Светлана
Стояла перед ним во всей красе:
- Вы до сих пор ещё немного пьяны.

- А как же, пьян я…, впрочем, как и все…
Но разве это так уж помешает…
И что вы здесь устроили со мной?
Вы думаете: пьян – не понимает…
Вы кошку уберите за собой.
Царица – та любительница кошек.
Она-то в них уж понимает толк.
А я… я почитатель женских ножек.
Собрать бы все, так получился б полк.

Светлана вдруг кому-то подмигнула –
На плечи князю руки вновь легли.
К Светлейшему сама опять шагнула –
Вновь видит он зелёные угли.
Стоит над ним она уже не Светой,
Раскинув руки, словно два крыла:
- А песня ещё нами не допета!

Рука шлафрок с Данилыча сняла.
Вот так вот, просто – раз – и нет халата.
И чья рука? Не понял это князь.
На выдумку нечистая богата –
Выходит из-за кресла вдруг, смеясь,
И рядом встала – копия Светлана.
Над головами хоровод из звёзд:
«Двоится? Не настолько же я пьяный!
А может, намекает на погост?».

- Забудьте, князь! Не время про могилу. –
И за руки они его берут.
Какие-то неведомые силы,
Светлейшего подняв, в кровать кладут.
Что было дальше?.. Ночь всё поглотила –
Упавший одеялом небосвод.
Нечистая «Лександру» посетила,
Набив кошачьей шерстью его рот…

Глаза открыл: Светлана по-турецки,
С подносом на коленях, и жуёт
Прекрасный персик, радуясь по-детски,
Сок от него на грудь её течёт.
В углу же спальни видит он вторую
Под потолком, нагую ж, на метле.
Его воображение рискует
Вопрос задать: «Я где? Я на земле?».

- Конечно же, – Светлана отвечает,
Которая плодами занята, –
 Какая чепуха Вас занимает!...
Хотите? – вынув персик изо рта:
- Вот Вы всё мечетесь, хотите больше власти,
Богатства тоже. Жаждете земель,
Совсем не ведая, что можете пропАсти.
У каждого сентябрь есть, апрель…*
Неймётся всё. Вот вроде бы есть титул –
Землицы, захудалой хоть, и нет.
И отношенье хуже, чем к наймиту.
Гербом украсить, разве что скелет!
Уймитесь, князь! Итак, куда взлетели!
В самой столице, самый лучший дом!
Пора бы уж! Глядите, как вспотели…
Мадам, спускайтесь, мы и Вам нальём.

Вторая Света на постель присела.
Светлана в рюмки налила вина.
Князь приподнялся.
                - Вот, другое дело!
Петров соратник – выучка видна!

И вот бутылка полетела в угол,
Мадам другую Свете подаёт.

- Князь, не знакомы Вы с моей подругой?
Вам истины моей не достаёт?
Зачем Вам знать? Ведь так чудесна тайна!
Мы лучше о другом поговорим.
Про дом я поминала тут случайно,
А мне какой дом называть своим?
Да, каково мне – женщине – без дома?
Скитаюсь всё я по чужим углам.
Одной надеждой только и ведома –
Найти любовь. Всё с горем пополам!
У Вас хоть дом, очаг, жена и дети!
А я? – одна! Ну, разве что – друзья.
Моя судьба – чужие игры эти,
В которых и проигрывать нельзя!
Я девицей хотела только славы –
Картиною на чьей-нибудь стене.
Игрушкой стала ведьминой забавы.
Но это вдруг понравилось и мне!
Вот Вы сейчас, Светлейший, мой любовник…
Вас в борова могу я превратить.
Хотите стать животной твари ровней?
Со мной хотите шабаш посетить?
Пожертвовать мне Вами там придётся –
Хотите блюдом жареным на стол?
Хотите от всего освободиться?

Рукой по лбу вспотевшему провёл
Светлейший князь: - Вы шутите, Светлана?

- Не бойтесь, князь, конечно же, шучу.
К тому ж. герой Вы моего романа…
Мадам, Вы как? Его опять хочу!..

Поднос передала, сама привстала
И по груди руками провела.
Для ночи продолжения искала –
Та новым небосводом расцвела…

Пытался за окном рассвет забрезжить.
Постель в подушках среди голых тел.
А с улицы заглядывает нежить –
Винсент жену проведать захотел.
Здесь деревом случайным оказался,
Ветвями он мадам пощекотал,
Задеть Светлану тоже постарался.
А про себя утробно хохотал.

Гвардейцы, что стояли в карауле,
Услышав странный рокот от дерев,
Немножечко, конечно же, струхнули –
Пошли проверить, всё же страх презрев.
Но всё там было чинно, благородно:
Деревья, как положено – росли,
А что там рокотало так утробно –
Кто знает? Может уши подвели?

Светлана уже села на подушку,
Кусочек ветки Лешему сломав,
И стала поднимать свою подружку,
По заднице легонько наподдав:
- Мадам, вставайте, муж пришёл за Вами…
За нами. Нам пора уже домой.

Две чёрных кошки, прыгнув меж ветвями,
Подхвачены там Лешего рукой.

- Вот знали б «дочки», как проводит время
Их «мать», – улыбку пряча в бороде.

- Домой неси, лесов дремучих семя, –
 Мяукнула мадам, – мы все в труде.

Придя домой, в одежды облачившись,
Они прошли в гостиную.
                - Рассказ
Начнём мы свой, сначала подкрепившись.

- Вы извините, перегар у вас.

- А ты хотел, чтоб были бы мы трезвы?
Для этого женился ты на мне?
Каштаны из огня таскаю, как из бездны,
А он про перегар!

                - Вся истина в вине!

- Князь жалуется больше на голштинца:
Вошёл в семью и в фаворе теперь.
Зятёк сказал Светлейшему: «Подвинься!».
И не укажешь немчику на дверь. –
Откинувшись свободнее на кресле,
Светлана кофе чёрное пила –
Глаза ожили, члены все воскресли:
- Мадам, Вы как? Я тонус свой нашла!

Та улыбнулась, глядя на Винсента:
- И мне, Светлана, тоже хорошо!
Как быстро князя захватила в плен ты.
Меж нами он различие нашёл?

- Да он не прочь сам дьяволу продаться –
Здоровьем, правда, вот не дорожит.
Недолго ему властью наслаждаться -
Внучок Петра всё за него решит. 
Никак всё Лиза матушке не скажет,
И та до сих ей ищет женихов.
Коль Франция с Людовиком откажет,
Пруссаки есть, испанский двор готов.
Сама поговорю я с цесаревной,
Про Меншикова тоже доложу.
Хоть друг он ей с пелёнок, значит, древний;
Я тоже зла на князя не держу.
Но хочет он к Петру переметнуться,
Что от него пока никто не ждёт.
Придётся лбами с ним ещё столкнуться,
Закрутит он ещё водоворот.
Елизавета светит телесами,
И начала мужских достоинств сбор.
Просты здесь отношенья меж полами.
         Всё просто здесь.
         Но как развязен двор!

=======================
*- в сентябре 1726г. Меншиков с семьёй был сослан в Раненбург –
свою вотчину. В апреле 1727г. его сослали уже в Берёзов, где он и умер.