Глава 2

Тонкая дорожка вилась в расщелине между горами в направлении Виллы. По ней мог пройти лишь человек или проехать на ослике всадник. Иные камни так нависали над ней, что всаднику приходилось ссаживаться. Местные [из Виллы] ходили пешком в соседнее селение на рынок, но таких желающих было мало, поскольку Вилла находилась высоко в горах, и дорога обратно могла занять добрых полдня.
Мэричка же любила ходить на рынок - трудная дорога не пугала ее. Дома она складывала в котомку свои травы, зная, какие мешочки надо положить рядом друг с другом, чтобы не спутались их лечебные эффекты от своего соседства. За время своего путешествия назад она успевала набрать новую партию трав и цветов, а дома по возвращению – положить их сушиться на уходящем солнышке. Дорога между горами завораживала ее, она могла увидеть неведомую птичку и выходящую из лесу лань и говорить с ними… Конечно, это была ее фантазия, но Мэричке всегда казалось, что, не произнося слов, животные и птицы отзываются в ее душе и отвечают на ее вопросы. Нежный трепет охватывал ее, когда она выходила на свое любимое место - вершину Азы и созерцала окружающую красоту. Вдали блестело синее стекло озера Зарибы, во все стороны расстилались горные вершины, покрытые лесными островками. И это было такое блаженство – знать, что за этой горой находится Вилла, дом, мама, тата и жители, которые были так дороги ей. Красота, что окружала ее, сворачивалась в рулончик блаженства ее сердца, которое начинало звенеть внутри как фиолетовый колокольчик на легком ветерке. Она закрывала глаза и, подойдя к краю обрыва, отдавала себя сильному порывистому ветру, который из-за вертикальной скалы был таким плотным здесь, что казалось можно свободно лечь [на него] и стать птицей…лишь оттолкнувшись от края обрыва…Открыв глаза после игры с ветром, она обычно садилась на край обрыва и долго смотрела, как солнце постепенно уходит за вершину горы Дессы, делая мир розовым и мягким…и когда до наступления темноты оставалось уже около часа, она быстро бежала по своей узкой дорожке в сторону Виллы, чтобы успеть пройти самые сложные места засветло…и в сумерках - идти к домикам, которые становились близкими и видимыми сквозь деревья…
Меричка встречала на этой дорожке разных людей. Обычно это были жители Виллы или соседних от нее  деревень…иногда Владыки, как их здесь называли…иногда абсолютно незнакомые ей люди…но эта дорожка всегда рождала только дружелюбие между встречающимися на ней.. ; но вот однажды она привела Меричке и ее Гашека…
- Какое изумительное небо сегодня! Так и хочется бежать навстречу ему, раскинув руки в стороны как крылья! А потом оттолкнуться от края обрыва и полететь!.... А-а-а-а!!!... И стать птицей, что не знает иного чем полет….! Боже мой, так хочется почувствовать это по-настоящему… как же это радостно!.... – Мэричка раскинула руки и представила как летит в небе, планируя на воздушных потоках, и наслаждается свободой. На миг ее сознание поверило в то, что такое возможно, тело стало ощущаться таким тонким и прозрачным, что Мэричка уже готова была оторвать ноги от края обрыва и – «взлететь»! Но учитывая то, что стояла она – восторженная и с закрытыми глазами - на краю глубокого ущелья, этот «полет» в лучшем случае порвал бы ей платье, в худшем – случились бы увечья. А может и что похуже…; Но ветер, что поднимался по стенкам ущелья вверх, был сегодня настолько силен, что Мэричка, слегка наклонившись вперед, опиралась на него как на незримую опору, и это еще больше усиливало предвкушение полета… Даже ветер помогал ей сегодня…
- Давай помогу тебе! – услышала она и, на мгновение смутившись, обернулась. Он был выше нее, широкоплеч, длинные вьющиеся темные волосы, внимательные карие глаза. – Смотри, как можно ощутить полноту полета: влезай мне на плечи и ложись на них…
По его колену, как на лошадь, она взобралась на его плечи. Он взял ее за руки  и поднял вверх, получилось так, словно она растянута всем своим туловищем на его спине и плечах. В момент ветер натянул притяжение двух и возникло ощущение противодействия задуманному. Незнакомец подошел к краю обрыва, где сила ветра стала чувствоваться все ощутимее. Мэричка напрягла все свое тело и, запрокинув голову, зажмурилась: солнце ярко било в глаза. Она отдала себя этим сильным рукам и солнцу. Ощущение иной действительности захватило ее, возглас удивления и освободившейся радости вышел из груди. Забывая себя, она стала ветром-покрывалом, которого держали за край, не давая улететь. Отпустил бы ее незнакомец, и она улетела на порыве вдаль, став частицей воздуха-эфира. Частицей, что обнимает всю Вселенную…
Бережно обняв рукой талию, молодой мужчина опустил эту удивительную девушку на траву. Ее лицо было бледным, глаза плотно закрытыми, дыхание едва заметным. Он не беспокоил ее, поскольку знал такое состояние, когда любовь заполняет тебя доверху, и не остается места ничему личному – все отдано Богу. Он присел рядом и стал смотреть на колеблющуюся от порывов ветра растительность. Он любил это место, и в последнее время стал здесь все чаще бывать. Хотя это было сложно и далеко от его дома.
Мэричка зашевелилась, сделала глубокий вдох, открыла глаза и опять увидела это высокое зеленоватое небо над собой. Она погрузила в него свой взгляд, и ей казалось, что неисчислимое количество человеческих лиц смотрят на нее оттуда и что-то говорят. Их губы шевелились, но понять было сложно. Отдельные из них срывались вниз и быстро приближались к ней, словно маленькие кометы, а потом внезапно разбивались о какой-то немыслимый прозрачный «саркофаг» вокруг тела Мэрички. Она стала читать по губам этих «людей»…Послание было одно: Услышь нас! Поговори с нами. Мы расскажем тебе иное. Побудь с нами... Она поняла, что это умершие или невоплощенные люди с ней «говорят»… И не выдержав эмоционального взрыва внутри себя от этого понимания, она закрыла лицо рукой, провела по глазам и стала медленно оглядываться вокруг, как-то сразу вспомнив, кто был с ней и что с ней было... Сначала он увидела широкую спину, потом – кудрявые черные волосы мужчины, что сидел к ней спиной. Она поднялась и села рядом с ним и взглянула ему в лицо.
- Здравствуй!
- Здравствуй!
- Меня зовут Мэричка, - эти глаза, что смотрели на нее, как будто излучали сияние.
- Меня – Гашек, - глаза улыбались ей. – Ты тут часто бываешь?
- Да, почти каждый день. Я собираю здесь травки и хожу [по воскресеньям] на ярмарку в Колу, это мой путь домой. А ты откуда здесь? Я тебя не знаю.
- Я из Вулы, слыхала о такой?
Она задумалась. Потом вспомнила, что есть деревенька высоко в горах, так называемый Верхний мир, ее-то местные и называли Вулой.. Говорили, что те люди не нуждаются в хлебе и молоке: они сами все умеют изготавливать, и что умеют питаться светом Солнца и при этом не отличаются никак от обычных людей. Но она не могла вспомнить, чтобы из Верхнего мира хоть кто-то когда-нибудь спускался вниз, тем более к Вилле.
- Ты умеешь питаться светом Солнца? – засмеялась она, хитро прищурившись.
Он усмехнулся, потом быстро взглянул на нее:
- Откуда ты знаешь?
- Я слышала, что люди из Вулы умеют это делать.
Он открыл свою ладонь. На ней лежала золотая монета, ярко заблестевшая на Солнце.
- Я умею делать все то, что и ты умеешь. Это могут все люди. У тебя есть золотая монета?
- Нет, я из простой семьи.
- Я тоже из простой семьи. Но в этом и разница: у меня есть золотая монета, а у тебя ее нет.
- Откуда у тебя золотая монета?
- Это не первая золотая монета в моей руке. Некоторые из них я нашел, некоторые заработал. Я хочу, чтобы они приходили ко мне, и они приходят. Так же я поступаю и с лучами Солнца. Я хочу, чтобы Солнце вошло в меня, и оно входит. У тебя такие желания были?
- Никогда не думала об этом! – Мэричка пожала плечами. – Мне никто и никогда не говорил об этом… Я могу лишь говорить с облаками. У нас вся деревня умеет это делать.
- Нет разницы в разговоре с облаками, Солнцем или монетами. В основе – одно и то же – твое желание [намерение] поговорить с ними и быть услышанной.
- А зачем? – Мэричка почему-то заупрямилась: какой-то абсолютно незнакомый человек вмешивается в ее жизнь и рассказывает так, словно он - учитель…почему? – она тоже это не могла понять…
- Ну ты же умеешь летать! Вон как глубоко и сильно взлетела. Это не всем дано, поверь. Этот дар нужно ценить. Бог наградил тебя таким умением.
-  Это мое развлечение… Но он же не позволяет мне добывать золотые монеты или говорить с Солнцем!
- А зачем тебе золотые монеты?
- Я хочу научиться читать и писать. Мне семнадцать, но я до сих пор неграмотная. Я хочу носить красивые платья и обувь и быть похожей на Мими Клейтон – она настоящая красотка!
Он взял ее руку, погладил пальцы, провел своим указательным пальцем по ее гладкой глубине ладони.
- Мэричка! Свобода здесь, а не там, куда ты смотришь! Там нет свободы, там есть купля-продажа и развлечения. Но нет Любви и Свободы.
Он прямо взглянул в ее глаза, отвел от лица прядь волос. Она ответила на его взгляд и почувствовала, как погружается в него все глубже и глубже. Тело стало терять свои границы, растворяясь в пространстве, словно тающий снег на солнце. Вокруг распахнуло свои поля новое пространство, в котором нет ни времени, ни прошлого, ни будущего - ничего. На какое-то мгновение она дошла до его огня, что полыхал в его душе. Страсть вспыхнула, загудев бешенным пламенем. Но он остановил его, и она продолжала смотреть ему в глаза. И дошла до места, где показалась сама душа. И она вошла в нее, легко и свободно, одновременно чувствуя, как и он, легко и свободно, вошел в ее душу. Ладони сошлись, перекрестившиеся пальцы сжались до белизны костяшек.
- Ты любишь меня?
- Я люблю все и всех, и тебя – тоже. А ты любишь меня?
- Я люблю то неземное, что светится в твоих глазах сейчас. А все вокруг – это лишь отражение этого.
Взгляды стали смешиваться, как две разноцветные жидкости. Им удавалось не потерять сознание лишь из желания удержать окружающий мир как момент времени. Пальцы стали гладить друг друга, а тела потом слились в объятиях. Забытье… сладкое и необъяснимое… в огромном пространстве неба… с землей в содружестве…   
Они одновременно опустили головы.
- Ты умеешь делать золотые монеты из воздуха? – она засмеялась тихим колокольчиком.
- Это легко! Смотри! – и он опять разжал ладонь, в которой опять оказалась золотая монета.
- И я могу! – заявила она. Зажала кулак, а потом раскрыла ладонь, и на ней тоже оказалась золотая монета.
- Ну вот видишь, как это легко сделать! Ты теперь перестанешь ходить на ярмарку?
Она подняла лицо к Солнцу, зажмурила глаза.
- Нет, конечно! Ведь там, где я живу, легко научиться читать и писать и носить красивую одежду и обувь, покупая ее в магазинах Колы. Однако я умею лечить людей. Этот дар я с радостью отдаю всему, что меня окружает.
- Тогда пора! А то ты не успеешь засветло вернуться домой и набрать своих волшебных травок…
- Тебя зовут Гашек? Правильно? – она хитро прищурилась.
Он утвердительно качнул головой.
- Гашек, я бы еще хотела полетать… - она скорчила смешную гримасу. – Здесь ты первый, кого я встретила за всю свою жизнь. Ты придешь еще..?
Он опустил голову и заулыбался. Потом посмотрел в ее хитрые глаза и задумчиво потрогал пушистые кудрявые волосы.
- Увидимся! Я найду тебя, а ты найдешь меня. Ты же умеешь теперь делать золотые монеты из воздуха, да?
Она замерла от ощущения блаженства, что окружило их в это мгновение. Улыбнулась и порывисто обняла его, прижавшись сердцем к сердцу, как это делали в их Вилле близкие люди. Тепло его тела и ощущение струящейся энергии, соединяющейся через их тела, опять растворили ее сознание, и она стала уплывать. Но Гашек отпустил ее ладонь, а потом помог подняться.
Она вернулась на свою дорожку. Он легко пошел под гору влево от нее, направившись в сторону Зарибы.